Меж тем, они оказываются на небольшой главной площади деревни, где, на удивление, полно людей. Возможно, здесь собралась вся деревушка, вот только никто не спешил вызволять его из железных тисков незнакомца. Наоборот, пришедший люд испепеляет его своими взглядами, и, возможно, Тэ просто параноит, но в них сквозит лишь ненависть и презрение, без какого-либо желания помочь.
— Сжечь! — внезапно орёт один из них.
— Сжечь ведьму! — вторит ему другой.
«Что? Какого… »
Мысль не успевает до конца сформироваться в его голове, так как в следующую секунду Ким получает чем-то увесистым прямо по темечку.
… И мир резко меркнет, погружаясь в темноту.
***
Мрак расступается, и Тэхён понимает, что он в дерьме.
Не совсем ясно, сколько секунд, минут или часов он провёл, будучи отключённым от мира и жизни в целом, но очухивается он в не самых лучших для того условиях.
Связанный по рукам и ногам, Ким может чувствовать, как дерево дерёт его нежную кожу спины, наверняка оставляя царапины и занозы. Вероятно, он привязан к какому-то столбу, а его чувствительная кожа открыто контактирует с древесиной потому, что любезные селяне соизволили переодеть Тэхёна в белую, свободно струящуюся до колен рубаху.
И это — второй тревожный звонок.
Первым, несомненно, можно считать тот факт, что его, гоблин их подери, связали, а третьим, финальным на пути к его уничтожению — куча хвороста, валяющаяся в ногах, и факел в руках одного из жителей деревни.
— Сжечь ведьму! Сжечь! — скандирует толпа, и Тэ чувствует, как волна обиды и непонимания накрывает его с головой.
Что он им всем сделал? Почему они так его ненавидят и хотят убить?
Он смотрит в пылающие негодованием и яростью глаза жителей, и с каждой секундой ему хочется разрыдаться всё больше. Вот, к примеру, Чонсу — девушка, которой он помог приворожить местного красавчика, и которая искренне его за это благодарила. Сейчас в её глазах нет ни капли признательности, напротив, она скандирует их фирменное «сжечь ведьму» вместе со всеми.
А что вы думаете по поводу Джихве — парня, которого Тэ исцелил от непомерного количества бородавок? Сейчас и он присутствует на захудалой площади, крича свои отвратительные пожелания о казне Кима.
— После моей смерти твои бородавки вернутся в удвоенном количестве, сукин сын! — Тэ даже не пытается сдержать своё негодование.
Уж лучше ярость, чем беспомощные слёзы — так решает для себя Ким. Пусть они видят, что его дух не сломить какой-то кучкой дров и дебилами, решившими, что они здесь закон. Как говорится, в любой непонятной ситуации — шути, и это уместно не только для клоунов.
— Эй ты, жиртрест, — начинает воодушевлённый своей задумкой Тэ, — ты бы с таким усердием жиры сжигал, как людей.
Толпа синхронно оборачивается на покрасневшего старшину, который, предположительно, является инициатором всего этого безобразия, и заходится в приступе нервного смеха.
— Да как ты смеешь, нечистая сила? — воет тот, поглаживая свой пивной живот. — Сегодня ты умрёшь, и правосудие восторжествует!
— Я-то умру, сладкий, а вот твои жиры останутся с тобой навсегда, — хмыкает Тэхён, вызывая новую волну смеха и выбешивая мужчину окончательно.
— Ну всё, хватит болтать! Поджигаем его, ну же!
— А может, не будем спешить? — предлагает Тэ, вмиг растерявший своё чувство юмора. — Скажите хотя бы, за что сжигать собрались.
— Тебе это поможет? — скептично приподнимает бровь старшина.
— Да… Вернее, нет, но я узнаю, почему умру в рассвете лет.
— Братья и сёстры, — взревел мужчина, поворачиваясь к толпе. — Этот парень — ведьмак, дурачивший нас на протяжении нескольких дней, обещавший исцелить Юри, а в итоге не сделавший ничего! Он и его шайка — нечистая сила, уничтожающая нашу деревню изнутри, а потому, во имя спасения наших жизней, мы должны сжечь его!
— Сжечь! — толпа приходит в оживление от одной только мысли о том, чтобы кого-то казнить.
Убеждать бесполезно. Взывать к совести — тоже. Толпа есть толпа, и её буйство не в силах остановить никакая сила. Но неужели ему придётся умереть вот так?
К нему подходит мужчина с факелом, облачённый в чёрный плащ до пят. Его фигура неумолимо надвигается на парня, и Тэ чувствует, что он буквально в шаге от того, чтобы устроить истерику. Пожалуй, единственное, что удерживает его от этого — нежелание показывать свою слабость и растерянность кретинам, устроившим самосуд.
— Приготовься, — шепчут ему на ухо.
— Пошёл в жопу, — так же шёпотом отвечает Тэ.
Все ждут зрелища: мужчины подсаживают маленьких детей на плечи, чтобы тем было лучше видно процесс, а женщины неустанно повторяют уже затёртую до дыр фразу.
«Какие же вы мерзкие, — думает Ким. — Жаждете крови и криков, прикрываясь правосудием, но на деле вы — просто кучка кровожадных ублюдков».
— Готов? — раздражающий шёпот вновь раздаётся откуда-то сбоку, и Тэ уже хочет повторить свой ответ, когда…
— Эй, что происходит?! — толпа и старшина застывают в недоумении, как и сам Тэхён, которого вместо обещанного сожжения спешно отвязывают от столба.
Не успевает никто даже толком-то и осознать, что происходит, как чьи-то мощные руки вырывают парня из резко ослабевших тисков, сажают на стоящего неподалёку коня и навсегда увозят из деревни, где к нему были не очень дружелюбны.
— Что… что? — он пока не совсем понимает, где он, что он, и как ему удалось спастись.
— Всё нормально, — кто-то за спиной парня голосом Чонгука пытается успокоить порядком разнервничавшегося Тэ.
— Гук? Что вообще, блять, произошло? — вопросов накапливается больше, чем ответов.
— Тебя пытались сжечь, потому что старшина видел, как ты что-то варишь в котле, и решил обвинить в ведьмовстве.
— Какие веские причины для того, чтобы убить человека!
— А им многого и не надо. Неужели ты раньше не бывал в деревнях?
Перед глазами мелькают события давно минувших дней, которые Тэ хочет вспоминать меньше всего. Глаза против воли начинают увлажняться, и ему приходится приложить титанические усилия, чтобы скрыть это от младшего.
— Нет, — решительно врёт он, закатывая глаза и смаргивая подступающие слёзы.
— Ну, здесь это в порядке вещей. Люди могут быть иногда очень тупыми, знаешь ли, и просто жестокими па… Ты что, плачешь?
— Нет, у меня просто внезапно началась аллергия на пыльцу, — огрызается Тэ, громко шмыгая носом.
Гук останавливает коня возле относительно безопасной полянки и снимает упирающегося Кима с седла.
Усадив истерящего парня на корягу, он плюхается рядом, после секундных раздумий аккуратно приобнимая Тэ за плечи.
— Что, первый костёр? — интересуется он, затаив дыхание, так как ищущий понимания и заботы Тэ ластится, аки мартовский кот, превращая невинное подбадривание в крепкие объятия.
— Да, — вновь врёт Тэхён.
Символично, что корягу они выбрали именно ту, на которой не намного ранее выясняли отношения знакомые всем эльф и вампир. Очевидно, несчастная старушка была создана для того, чтобы выслушивать ложь Кимов всех рангов и возрастов.
— Ну, бывает. Ничего, привыкнешь, — бормочет Гук, и только через секунд десять понимает, какую чушь несёт.
Тэхён обезоруживает своим обаянием и открытостью, то ли взрослой глупостью, то ли детской наивностью, и заставляет забыть обо всём лишь одним своим присутствием. Он весь такой тёплый и податливый, нежный и дикий одновременно, а ещё…
А ещё у него есть парень. И Чонгук — не мужеложец.
Наверное…
— Ой, а что нам делать с остальными? — Тэ аж подскакивает на многострадальной коряжке от волнения.
Чонгуку ничего не остаётся, кроме как покрепче сжать хрупкую фигурку парня в своих руках, успокаивающе шепча на ухо:
— С ними всё будет хорошо, правда. Я был с Чимином, когда мы увидели, что произошло, и он полетел предупреждать других. Можешь не волноваться, мы договорились встретиться уже в Триолле, я объяснил, как туда добраться.