Маргарет Пембертон
Затаенная страсть
Глава 1
Воздух был напоен благоуханием бугеввиллеи, жасмина, роз и флердоранжа. Над головами сидевших на террасе собеседниц лениво жужжала пчела, которую раздраженно отгоняла рука в черной перчатке.
– Это яхта кайзера? – осведомилась княгиня Наталья Яковлева у своей молодой спутницы, опираясь на трость с аметистовым набалдашником.
Шарлотта Грейнджер прищурила дымчато-зеленые глаза, не привыкшие к чересчур яркому солнечному свету, и всмотрелась в судно, державшее курс на гавань Монако.
– Не могу сказать точно, ваша светлость. Она выглядит меньше и уже, чем «Гогенцоллерн». Да и флаг какой-то странный.
Пожилая аристократка со сморщенным лицом тяжело оперлась на трость и вгляделась во флажок, трепетавший на морском ветру.
– Принесите мой театральный бинокль, дитя.
Шарлотта послушно поднялась и поспешила в прохладный полумрак виллы: княгиня не любила, когда ее заставляли ждать. Прежним компаньонкам за подобные проступки приходилось терпеть унижения в виде летевших в них книг и фарфора. Бедняжки в слезах убегали из дома княгини, чтобы больше там никогда не появиться. И Шарлотта теперь радовалась этому, иначе ей пришлось бы до сих пор оставаться гувернанткой у невоспитанных детей, а то и компаньонкой у далеко не столь представительной хозяйки.
Бинокль лежал на секретере, уставленном фотографиями. Шарлотта взяла бинокль и поправила серебряную рамку с портретом великой княгини Марии Федоровны и ее двухлетнего сына Николая.
Шарлотта на секунду помедлила. Великая княгиня была красавицей, но не такой, как ее сестра Александра, ныне принцесса Уэльская. Принц Уэльский любил игру. Возможно, он посетит Монте-Карло.
Мысль о встрече с будущим сувереном взволновала девушку. Как ни невероятно это звучало, но она привыкла считать почти обыденными каждодневные встречи с польскими и русскими аристократами. Княгиня состояла в родстве почти со всеми царствующими домами Европы, и за шесть месяцев пребывания в должности ее компаньонки Шарлотту представили царю Александру II, королю Греции Георгу I и бельгийскому монарху Леопольду II.
Шарлотта улыбнулась и выбежала на террасу, представляя лицо матери, если бы та узнала, что дочь в один прекрасный день окажется в компании царственных особ.
Но улыбка вышла немного печальной, как всегда при мысли о родителях. У нее было счастливое детство. Отец, сельский священник, жил со своей семьей в уютном, хоть и довольно убогом домишке, где было полно книг, повсюду валялось шитье матери и лаяли многочисленные когда-то бродячие, но теперь подобранные и обретшие жилье и хозяев собаки. Когда в глуши Суссекса разразилась эпидемия лихорадки, отец проводил долгие часы в уходе за больными. Мать тоже заболела, и отец преданно ухаживал за ней. Вскоре оба стали жертвами заразной болезни, и семнадцатилетняя Шарлотта осталась сиротой.
Один из коллег отца, тоже священнослужитель, нанял ее ухаживать за своими детьми. Но он не обладал жизнерадостностью и дружелюбием отца Шарлотты, а его дом оказался холодным и неприветливым местом. Бедняжка терпела больше года, а потом храбро решила, что если уж прокладывать себе дорогу в этом мире, то лишь на своих условиях.
Шарлотта отдала княгине бинокль и уселась, любуясь залитым солнечным светом морем и изящной яхтой, входившей в гавань. Она преуспела в жизни сверх самых невероятных фантазий. Монте-Карло и богатые, знатные друзья княгини Натальи разительно не походили на жителей Суссекса и незатейливую обыденную жизнь семьи викария.
– Наглый щенок, – восторженно проворчала княгиня, направив бинокль в сторону приближавшегося судна. – Только Шандор способен вывесить флаг не своей страны, а с изображением фамильного герба. Однако не вижу на палубе дам: весьма странное поведение для Кароли. Возможно, слухи, дошедшие сюда из Парижа, верны.
– Какие слухи, ваша светлость? – поинтересовалась Шарлотта, принимая бинокль от княгини.
– Говорят, виконтесса Ирен де Салбри утопилась в Сене, когда граф Кароли ее бросил.
Шарлотта подняла бинокль и снова стала рассматривать яхту. Матросы дружно готовились к швартовке. Мужчина в белом морском кителе небрежно облокотился на сверкающий медный поручень.
– Тот, что в белом кителе, – граф? – с любопытством спросила Шарлотта.
– Если он дьявольски красив, значит, это Шандор, – кивнула княгиня, блестя черными глазами. – Сегодня же скажу месье Блану, что его Дворец дьявола привлек внимание самого Отпрыска Дьявола.
– Нехорошо так зло подшучивать над месье Бланом, – рассмеялась Шарлотта. – Он очень оскорблен прозвищем, которое получило семейное казино.
– Вряд ли его оскорбит то, что привлечет в его казино еще больше золота, – рассудительно заметила княгиня. – Поэтому он с таким нетерпением ждет окончания строительства дороги Ницца – Ментона. Теперь все клиенты немецких казино станут толпиться в Монако.
Но Шарлотта уже не слушала. Ее взгляд был прикован к статной фигуре графа Шандора Кароли. Сейчас, когда он не подозревал, что за ним наблюдают, застигнутый врасплох, он был мрачнее тучи. Правда, выглядел гораздо моложе, чем казалось.
Солнечный луч, отразившийся от линз бинокля, ярко вспыхнул. Граф Кароли повернул голову, оглядывая поросший соснами склон холма и золотистые камни виллы, полускрытые деревьями. Сердце Шарлотты бешено заколотилось. Она знала, что он ее не видит, но на какое-то ослепительно-жгучее мгновение темные угли глаз взяли ее в плен. И в этих глазах горело мрачное желание.
Шарлотта медленно опустила бинокль.
– Граф… русский? – нерешительно пробормотала она.
– Венгр. Его кузен – граф Позери, дьявол совершенно иного рода. Преступления Шандора рождены страстью. Преступления Позери – кровью.
Шарлотта мысленно задалась вопросом, не является ли самоубийство любовницы кровавым преступлением. Ибо глаза Кароли были глазами человека, раздираемого собственным душевным адом.
Княгиня потянулась к стоявшему на складном столике маленькому серебряному колокольчику и нетерпеливо позвонила.
– Шампанского! – приказала она худенькой горничной, поспешившей явиться на зов. – И лимонада.
Горничная сделала книксен и удалилась. Княгиня разгладила воображаемую складочку на черной шелковой юбке и поправила бутоньерку из пармских фиалок на поясе.
– Шарлотта, у вас есть список постояльцев «Отеля де Пари»? Прочитайте.
Шарлотта вынула из ридикюля листок почтовой бумаги с виньетками.
– Лорд и леди Пителбридж, прибыли вчера утром в карете. Княгиня Елена и графиня Бексхолл живут там уже несколько дней. Кроме того, к мадемуазель Флоретте Розанко приехала мадемуазель Луиза де Реми.
– Кокотки, – уничтожающе бросила княгиня. – Удивляюсь, как это княгиня Елена соглашается оставаться с ними под одной крышей. Кто там еще? Вчера поздним вечером я сама видела, как со стороны Ниццы прибыло несколько экипажей.
– Мадемуазель Бернар, актриса.
Княгиня довольно вздохнула:
– Значит, нужно послать карточку в «Отель де Пари» и сообщить, что мы желаем с ней познакомиться. А кто покинул отель? Неужели эта ужасная особа Карлион убралась куда-нибудь подальше со своей утомительной болтовней?
– Она сегодня утром уехала в Ниццу, ваша светлость, – ответила Шарлотта, сдержав улыбку.
Миссис Карлион была почтительна к княгине и всегда проигрывала ей в покер. Но все жертвы были напрасны. Княгиня по-прежнему ее недолюбливала. Миссис Карлион не обладала ни остроумием, ни чувством юмора, вследствие чего ее бесцеремонно изгнали с глаз долой.
Появилась горничная с серебряным подносом, на котором стояли бокалы с шампанским и лимонадом. Затянутая в черную перчатку рука княгини потянулась за шампанским. Несмотря на жару ее светлость не следовала моде и зимой и летом носила черный шелк, как правило, расцвеченный дорогими украшениями.
– Интересно, – задумчиво протянула она, пригубив шампанского, – сумеет ли месье Блан убедить мадемуазель Бернар появиться в Театре казино в роли Федры? Такое представление произведет фурор и отвлечет публику от газетных заметок, в которых скрупулезно подсчитывается процент самоубийств в Монте-Карло.