Никаких признаков драки или взлома. Все на своих местах, ничего необычного. Мужчина, похоже, упал там, где его застрелили. Он как бы сидел, прислонившись к стене и вытянув перед собой ноги, голова склонилась набок. Деревянное древко стрелы торчало из его груди как раз там, где находится сердце. Прямое попадание. Над упеляндом[2], промокшим от крови, выступало всего шесть дюймов древка с ястребиным оперением. Криспин опустился на колени и приложил пальцы к шее мужчины, но посеревшая кожа и сухие невидящие глаза сказали ему, что пульса он не обнаружит. Если не считать сладковатого запаха крови, мужчина благоухал лавандовой водой.
Криспин взял безжизненную руку и в скудном свете осмотрел ладонь. Ногти чистые и подстриженные. Рядом с мужчиной лежала большая сумка, а в ней — деревянный ящичек.
Это не бандит, решивший поразвлечься. При виде его упелянда, разделенного на четыре поля — голубые и золотистые прямоугольники с геральдическими лилиями, — по спине Криспина поползли мурашки. Этот человек был не просто французом, его платье указывало на принадлежность к французскому двору.
Криспин оглянулся через плечо на девушку.
— Вы открывали сумку?
Она покачала головой. Сыщик вытер выступивший над верхней губой пот.
— Вероятно, курьер. Мертвый курьер.
Ничего хорошего в этом не было. Он услышал, как кто-то ахнул, и обернулся. В открытом дверном проеме вырисовывался женский силуэт.
— Яйца святого Катберта! Что тут происходит? — воскликнула женщина.
Слабоумная девица кинулась к ней в объятия и разразилась громким плачем. На квадратном лице женщины отразился ужас, и она потащила девушку в комнату, стараясь утихомирить ее, дрожащими руками закрывая ей рот.
Покачиваясь, Криспин поднялся.
— Вы — Лайвит?
Женщина прижала голову сестры к груди. Девушка успокоилась и затихла. Губы женщины приоткрылись, но не так, как у ее сестры с замутненным сознанием. Ее блестящие губы были красными, почти как красные пятна у нее на щеках. На угловатом, а не мягком и круглом, как у сестры, лице, обрамленном длинными прядями растрепанных пепельных волос, играли свет и тени. А ее глаза… Криспину понравились ее глаза — орехового оттенка, а не бледно-серые, как у младшей сестры. Даже сквозь явный страх в них светился ум.
— Кто вы, черт вас возьми? Что вы тут делаете?
— Мое имя Криспин Гест. Меня еще называют Следопытом.
Женщина подняла брови: она явно слышала это прозвище.
Криспин оглянулся на тело.
— Его убил не я. Меня привела сюда ваша сестра. Она считает, что это она убила этого человека.
Лайвит уставилась на осевшее в углу тело, древко стрелы блестело в свете падавшего на него луча солнца.
— Слезы Христовы! — прошептала она и, отстранив сестру, со злостью посмотрела ей в лицо. — Дурочка! Ты не могла его убить! Ты же знаешь!
— Но я была здесь одна, Лайвит, тебя же не было…
Девушка захлебнулась плачем и икнула.
— Теперь я здесь. — Прижимая к себе сестру, Лайвит повернулась к Криспину. — Да как она вообще могла застрелить его?
Криспин обвел взглядом комнату. Он не ожидал найти лук.
— Ваша сестра каким-то образом исказила то, что произошло. Но результат случившегося налицо. И это не шутки.
Лайвит посадила девушку на скамью и вернулась на прежнее место.
— Ее зовут Грейс.
Криспин, покачнувшись, поклонился.
— Прошу прощения. Она не представилась…
— А вы не потрудились спросить.
Спорить он не стал. Вместо этого кивнул и потер набрякшие глаза костяшками пальцев.
— Вы пьяны. Помощник из вас никудышный.
Вздернув подбородок, она подбоченилась. Даже пятно грязи на носу не портило ее внешность, хотя Криспину и не понравились ее резкие слова.
Он расправил оплечье капюшона, надетого поверх плаща.
— Я не пьян, женщина. Вчера вечером я был пьян. А сегодня… я страдаю от печальных последствий вчерашних возлияний.
Она фыркнула.
— Великий Следопыт.
Он устало вздохнул.
— Вы знаете покойника?
Обхватив себя руками, она бегло взглянула на мужчину и покачала головой:
— Никогда его раньше не видела.
— А я, пьяный или нет, знаю, что этот человек — французский курьер. Известно ли вам, какие вас ждут неприятности из-за такого мертвеца в вашей комнате?
— Начинаю понимать.
Она принялась грызть ноготь.
Криспин сунул за пояс большие пальцы рук.
— Ваша сестра призналась, что убила его.
— Но она не убивала! Господи!
— Похоже на то. Но вряд ли удастся убедить в этом шерифа.
Пренебрежительное выражение исчезло с ее лица.
— Тогда что нам делать?