– Центр справедливости, – тихо повторила Лундес.
В тот миг она подумала о стражах, которые заперли целый народ, в том числе женщин и детей, за врата целую тысячу лет назад. Впрочем, она напомнила себе, что стражи – это еще не все графство.
Владимир, видно, не услышал ее недоверчивых слов, он продолжал:
– Если бы не Симион, я бы пошел против отца вместе с дядей и кузенами. Они намного ближе мне.
– Симион до сих пор предан вашему отцу? – спросила Лундес.
– Да. К тому же отец любит Симиона, – принц усмехнулся. – Мой старший брат – это единственное живое существо, которое любит мой отец. На меня он, к счастью, вообще не обращает внимания. Я рад. Что же касается Симиона, мы с ним поддерживаем друг друга. Я остался в замке из-за него. Мне не хватало бы его, если бы я уехал жить в графство.
Больше Лундес не задавала лишних вопросов. Она уже слышала про графство от брата и не хотела слушать одно и то же по два раза. У нее была цель – Фредрик Гаус, остальное ее не особенно интересовало тогда. Она решила говорить исключительно по делу.
– Ну, а ваши кузены? Констар и Фредрик. Какие они?
– Какие? Странный вопрос. Вы и сами скоро узнаете. Поговорите с ними. Наверное, моя оценка будет необъективной. Я бы сказал, что они идеальны. Оба – отличный пример для подражания. Что Фредрик, что Констар. Таким, как Фредрик, мне, конечно, не стать. Магии у меня нет.
– Ну, мы же говорим о характерах… – напомнила Лундес.
– Фредрик умный. Его не проведешь. Не обманешь. Он всегда начеку и при этом вроде бы всегда спокоен. Очень сдержанный. Констар тоже, но Констар – человек, о магии мало знает и не участвует в магических проблемах графства и врат. И потом Констар более семейный, чем Фредрик.
– Семейный?
– Да. Фредрику не до семьи. Времени у него на это нет. Вернее, он очень любит семью, но редко видит ее. Я не всегда застаю его в Анатаре. На самом деле, поначалу я не решался навестить графство. Признаюсь, я боялся гнева отца, но потом я понял, что так не может продолжаться вечно. Я на стороне дяди и должен помогать ему в этой войне. Пускай втайне от отца, но я решился на это. Иначе я просто трус. А Фредрик для меня словно родной, а не двоюродный брат. Мне бы не хотелось выбирать между ним и Симионом. – Принц склонил голову еще ниже, чтобы спрятать и без того обветренное лицо от сурового климата севера.
– А если бы Симион встал на сторону графства, вы пошли бы в открытую против отца?
– Разумеется, но он не встанет на сторону графства. Симион никогда не пойдет против отца. Он обожествляет его и пытается меня заставить делать это. А что хуже всего, Симион ненавидит Фредрика. А Фредрик ненавидит его, – с тоской заметил Владимир. Его серые глаза сузились и превратились в две небольшие щели.
Совсем недавно они углубились в леса и довольно быстро следовали по одинокой дороге. Под копытами лошадей шуршали опавшие листья. Где-то вдали прогремел гром. Вечерний закат заволокли тучи, и ветер стал еще безжалостнее. Но Лундес не собиралась покидать седло.
Какое-то время принц молчал, а она обернулась назад, чтобы найти Трифона. Маг вопросительно вскинул бровь, указывая взглядом на Владимира. Лундес покачала головой, тем самым сообщая ему, что не узнала ничего полезного для их общего дела. Трифон понимающе скривил губы, и эльфийка вновь стала глядеть на мрачную лесную дорогу. Одинокие капли попадали на ее перчатки и волосы, не уместившиеся под капюшоном.
Владимир хмуро глянул в небо.
– Нам надо поторопиться, я знаю одно место, где будет достаточно безопасно, чтобы сделать привал, – поспешно сказал он.
– Север – жесткое место, – тихо заметила эльфийка.
– Те, кто рождаются здесь, так не считают.
Лундес отметила, с каким облегчением вздохнул Владимир, когда они въехали в Анатару, центральный город графства Гаус. Принц, разумеется, нервничал, но за весь путь не проявил слабости. Чего не скажешь о Трифоне. Его все раздражало. Всякий раз, когда Лундес оглядывалась назад, она видела его недовольную гримасу.