– Да? – Лундес искренне удивилась. – Такое обо мне говорят? Я думала, мой брат все эти годы создавал мне иную репутацию. Просто мой брат слишком дорожит мной и не позволяет мне участвовать в событиях нашей суровой реальности. Никто меня не видит, вот и приходится додумывать. Так всегда и возникают слухи, но откуда кому-то знать какая я, если брат держал меня подле себя столько лет?
– Простите, если вопрос покажется нескромным. У вас проблемы с братом?
Лундес прищурилась. На самом деле от ветра, хотя могло показаться иначе.
– Проблемы? – она слегка обернулась на процессию. – Да, отчасти. Тяжело с братьями.
– Не то слово, – охотно согласился принц.
Он скрыл голову под темным капюшоном. Однако дело было вовсе не в ветре.
– Вы рискуете, – шепнула ему Лундес. – Ваш отец убьет вас, если узнает, что вы помогаете графству.
Владимиру показалось, что принцессу забавляла ситуация, словно все происходящее для нее было игрой. Но он решил не оглашать свои ощущения. В конце концов, чего еще стоит ожидать от женщины за восемьдесят лет, впервые покинувшей безопасные стены родного дворца? Что она могла знать о риске, которому он себя подвергал? Что вообще эта особа могла знать о жизни?
– Это так, – просто согласился он. – Да, это большой риск, но уж поверьте, я привык. Жизнь в замке – это одна сплошная ловушка. Тот, кто называет себя моим отцом, убил мою мать. – Гнев возобладал им, когда он произнес эти ужасные слова. – Конечно же, король сказал, что она покончила жизнь самоубийством, но все в замке знают правду, однако все молчат и будут молчать до конца. Георг сумасшедший, одержимый убийствами и кровью. Замок, в котором я родился, со всех сторон окружен стеной, а возле стены стоят ряды виселиц. Так же он вывешивает несчастных на площадях и побережьях. Для него нет понятия чести и законов. Георг хотел уничтожить родного брата, моего дядю, и его семью. – Принц заговорил тише. – Когда-то вся моя семья жила в нашем родовом замке. Мой дядя младше отца, поэтому он не получил трон, зато получил графство Гаус. Думаю, вам понравится там. Это красивое место. Многие наши предки захоронены там по их собственной воле. Графство по праву можно назвать магическим центром Океании, – он вновь помрачнел. – Теперь еще и единственным центром хоть какой-то справедливости и законности.
– Центр справедливости, – тихо повторила Лундес.
В тот миг она подумала о стражах, которые заперли целый народ, в том числе женщин и детей, за врата целую тысячу лет назад. Впрочем, она напомнила себе, что стражи – это еще не все графство.
Владимир, видно, не услышал ее недоверчивых слов, он продолжал:
– Если бы не Симион, я бы пошел против отца вместе с дядей и кузенами. Они намного ближе мне.
– Симион до сих пор предан вашему отцу? – спросила Лундес.
– Да. К тому же отец любит Симиона, – принц усмехнулся. – Мой старший брат – это единственное живое существо, которое любит мой отец. На меня он, к счастью, вообще не обращает внимания. Я рад. Что же касается Симиона, мы с ним поддерживаем друг друга. Я остался в замке из-за него. Мне не хватало бы его, если бы я уехал жить в графство.
Больше Лундес не задавала лишних вопросов. Она уже слышала про графство от брата и не хотела слушать одно и то же по два раза. У нее была цель – Фредрик Гаус, остальное ее не особенно интересовало тогда. Она решила говорить исключительно по делу.
– Ну, а ваши кузены? Констар и Фредрик. Какие они?
– Какие? Странный вопрос. Вы и сами скоро узнаете. Поговорите с ними. Наверное, моя оценка будет необъективной. Я бы сказал, что они идеальны. Оба – отличный пример для подражания. Что Фредрик, что Констар. Таким, как Фредрик, мне, конечно, не стать. Магии у меня нет.
– Ну, мы же говорим о характерах… – напомнила Лундес.
– Фредрик умный. Его не проведешь. Не обманешь. Он всегда начеку и при этом вроде бы всегда спокоен. Очень сдержанный. Констар тоже, но Констар – человек, о магии мало знает и не участвует в магических проблемах графства и врат. И потом Констар более семейный, чем Фредрик.
– Семейный?
– Да. Фредрику не до семьи. Времени у него на это нет. Вернее, он очень любит семью, но редко видит ее. Я не всегда застаю его в Анатаре. На самом деле, поначалу я не решался навестить графство. Признаюсь, я боялся гнева отца, но потом я понял, что так не может продолжаться вечно. Я на стороне дяди и должен помогать ему в этой войне. Пускай втайне от отца, но я решился на это. Иначе я просто трус. А Фредрик для меня словно родной, а не двоюродный брат. Мне бы не хотелось выбирать между ним и Симионом. – Принц склонил голову еще ниже, чтобы спрятать и без того обветренное лицо от сурового климата севера.
– А если бы Симион встал на сторону графства, вы пошли бы в открытую против отца?
– Разумеется, но он не встанет на сторону графства. Симион никогда не пойдет против отца. Он обожествляет его и пытается меня заставить делать это. А что хуже всего, Симион ненавидит Фредрика. А Фредрик ненавидит его, – с тоской заметил Владимир. Его серые глаза сузились и превратились в две небольшие щели.
Совсем недавно они углубились в леса и довольно быстро следовали по одинокой дороге. Под копытами лошадей шуршали опавшие листья. Где-то вдали прогремел гром. Вечерний закат заволокли тучи, и ветер стал еще безжалостнее. Но Лундес не собиралась покидать седло.
Какое-то время принц молчал, а она обернулась назад, чтобы найти Трифона. Маг вопросительно вскинул бровь, указывая взглядом на Владимира. Лундес покачала головой, тем самым сообщая ему, что не узнала ничего полезного для их общего дела. Трифон понимающе скривил губы, и эльфийка вновь стала глядеть на мрачную лесную дорогу. Одинокие капли попадали на ее перчатки и волосы, не уместившиеся под капюшоном.
Владимир хмуро глянул в небо.
– Нам надо поторопиться, я знаю одно место, где будет достаточно безопасно, чтобы сделать привал, – поспешно сказал он.
– Север – жесткое место, – тихо заметила эльфийка.
– Те, кто рождаются здесь, так не считают.
Лундес отметила, с каким облегчением вздохнул Владимир, когда они въехали в Анатару, центральный город графства Гаус. Принц, разумеется, нервничал, но за весь путь не проявил слабости. Чего не скажешь о Трифоне. Его все раздражало. Всякий раз, когда Лундес оглядывалась назад, она видела его недовольную гримасу.
С тех пор как они пересекли границу графства Гаус, им не встретилось по пути ни одной разоренной деревни, ни одной обагренной кровью поляны. Лундес даже немного расслабилась. Ее миссия уже не казалась ей такой уж сложной. Трифон успешно скрывался в ее тени, но с каждым часом становился лишь мрачнее. Он чувствовал себя рабом, а для столь своевольного человека такое положение было крайне раздражительным. Лундес не связывала его ни магическими, ни обычными путами, только лишь словом и обещанием. Трифон прекрасно понимал, что если он попытается сбежать, она тут же откроет брату правду, и даже если мглистому удастся ускользнуть, ему уже нигде не будет покоя, ведь неуловимого перевертыша искали везде, начиная от Тредата и заканчивая магической границей. И потом мглистый маг очень заинтересовался этим делом и не стал бы оставаться в стороне.
Они свернули на засыпанную желтыми и красными листьями дорогу. Лундес уже привыкла к холодному ветру и даже к моросящему дождю, который преследовал их всю дорогу. Краем глаза она заметила, как карета брата и сопровождение поворачивают вслед за ними, однако принц не желал дожидаться их. Он давно не был в графстве, и ему не терпелось увидеть своих дражайших родственников, тех самых, которых ненавидел его отец. Лундес откинула капюшон, чтобы он не мешал ей разглядывать окружающие красоты. Замок графской семьи Гаусов располагался на высоком холме, и к нему вела довольно крутая и длинная дорога. Чуть в стороне вились такие же длинные ступени, но они казались более привлекательными.
– Брат рассказывал о висячих садах графства, но я даже не думала, что они настолько… необычны. – Впервые за последние дни Лундес была искренна. – Этот холм больше напоминает гору. Как эти деревянные мосты и площадки держатся? Они прямо нависают над пропастью, – продолжала она, не отрывая взгляда от деревянных сооружений, разбросанных по всему холму. Благодаря этим невероятным строениям основание замка было надежно скрыто за красотами сада.