Я заметил какое-то быстрое движение в небе. На этот раз это была не нога Колосса, а колесница Шермана Янга без самого Шермана Янга. Уилл приземлил ее и вытащил оттуда Нико ди Анджело, находящегося в полубессознательном состоянии.
— Где остальные? — спросила Кайла. — Шерман и девочки из домика Гермеса?
Уилл закатил глаза:
— Нико убедил их уйти.
И будто по сигналу я услышал, как где-то вдалеке кричит Шерман:
— Только попадись мне, ди Анджело!
— Идите, ребята, — обратился ко мне Уилл. — В колесницу поместится только три человека. А Нико после этого путешествия по теням в любой момент может вырубиться.
— Неправда, — возмутился Нико и потерял сознание.
Уилл закинул его себе на плечи, унося, крикнул:
— Удачи! Я пойду принесу Повелителю Тьмы немного Gatorade! (прим.: разновидность спортивных напитков).
Остин первым заскочил в колесницу и схватил вожжи. Как только я и Кайла оказались в ней, мы тут же взлетели ввысь. Пегасы умело кружили и виляли вокруг Колосса. В моем сердце затеплился огонек надежды. Мы можем превзойти этот огромный кусок прекрасной бронзы.
— Так, — сказал я, — как бы мне зачаровать эту стрелу чумой…
Стрела содрогнулась от оперения до кончика:
МОЛЮ, НЕ ДЕЛАЙ СЕГО, — сказала она.
Я стараюсь избегать оружие, способное говорить. Оно мне кажется грубым и отвлекающим. У Артемиды был лук, который мог ругаться, как финикийский моряк. Как-то раз в таверне в Стокгольме я встретил бога, который был чертовски горяч, но его меч все никак не затыкался.
Я отошел от темы.
Я задал самый очевидный вопрос:
— Ты что, только что что-то сказала?
Стрела задрожала.
ВОИСТИНУ. ПРОШУ, ПОЩАДИТЕ! СТРЕЛЬБА — НЕ ЦЕЛЬ МОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.
Голос был мужским и громким, а интонация — мрачной и монотонной, как у плохого актера, играющего в пьесе Шекспира.
— Но ты же стрела, — сказал я. — Если тобой не стрелять — то конец. (Ах, мне стоит лучше следить за этими каламбурами.)
— Ребята, держитесь! — крикнул Остин.
Колесница нырнула вниз, чтобы избежать размашистого удара Колосса рулем корабля. Если бы Остин не предупредил, я бы так и остался в воздухе, ругаясь со своим оружием.
— Так ты сделана из дуба Додоны, — догадался я. — Поэтому ты говоришь?
ВЕРНО, — сказала стрела.
— Аполлон! — сказала Кайла. — Не знаю, почему ты говоришь с той стрелой, но…
Откуда-то справа донесся раскатистый звук удара, будто сломанная линия передач ударилась о металлическую крышу. Вспыхнув серебристым светом, магический барьер лагеря рухнул.
Колосс пошел дальше и опустил ногу прямо на обеденный павильон, раздавив его так, будто это была просто кучка детских кубиков.
— Но вот что только что случилось, — со вздохом продолжила Кайла.
Восторжествовав, Колосс поднял руль. Он продолжил шагать, не обращая внимание на жителей лагеря, бегающих у его ног. Валентина Диас запустила снаряд баллисты прямо ему в пах. (Мне снова пришлось сочувственно вздрогнуть.) Харли и Коннор Стоулл продолжали подпаливать его ноги, но это ничего не приносило. Нисса, Малкольм и Хирон протянули на пути статуи стальной трос, но у них не хватало времени закрепить его должным образом.
Я повернулся к Кайле:
— Ты не слышишь, как эта стрела говорит?
Судя по ее вытаращенным глазам, ответ был таков: «Нет. А галлюцинации передаются по наследству?»
— Не бери в голову, — я взглянул на стрелу. — Ну и что предложишь, о Мудрый Снаряд Додоны?
Мой колчан пуст.
Конец стрелы указал на левую руку статуи:
ИЗВОЛЬ МЕНЯ УСЛЫШАТЬ, ВЕДЬ СМОЖЕШЬ ТЫ НАЙТИ НЕОБХОДИМОЕ ТАМ, В ПОДМЫШКЕ!
Кайла крикнула:
— Колосс идет к домикам!
— Подмышка! — сказал я Остину. — Полетай… эм, лети к подмышке!
Такой приказ в сражении нечасто услышишь, но Остин подстегнул пегасов, чтобы они совершили крутой подъем. Мы подлетели к лесу стрел, торчащему из сварного шва под рукой Колосса. Но я слишком переоценил свою смертную зрительно-моторную координацию. Я ринулся вперед, пытаясь схватиться за стрелы, но ничего не достал.
Кайла оказалась более проворной. Она уцепилась за целую пригоршню стрел, но закричала, когда вырвала их.
Я потянул её подальше от опасности. Ее рука, порезанная из-за того, что она схватилась за древки на большой скорости, истекала кровью.