— Не называй меня владыкой, — вздохнул я. — Я просто смертный подросток. Мне не место в этом лагере.
Перси уселся рядом. Он прищурился, смотря на восход солнца. Морской бриз трепал его волосы.
— Да, я тоже раньше думал, что мне здесь не место.
— Это не одно и то же, — возразил я. — Вы, люди, меняетесь, растете, взрослеете. А боги — нет.
Перси заглянул мне прямо в лицо.
— Ты в этом уверен? Ты, кажется, изменился.
Наверное, он хотел, чтобы это прозвучало как комплимент, но его слова не утешали. Даже если я становился более похожим на человека, вряд ли это было поводом для праздника. Да, я мог собрать немного божественных сил в важные моменты — всплеск олимпийской мощи против германцев, стрела с сенной лихорадкой в схватке с Колоссом. Но я не мог на них положиться. Я ведь даже не понимал, как их призвал. А тот факт, что у меня были ограничения и что я не знал, где они кончаются… ну, это делало меня больше похожим на Лестера Пападопулоса, нежели на Аполлона.
— Нужно найти и защитить других Оракулов, — сказал я. — А я не могу это сделать, пока нахожусь в Лагере Полукровок. И я не могу больше рисковать ничьей жизнью.
Рэйчел присела с другой стороны.
— Кажется, ты уже все решил. Роща дала тебе пророчество?
Я содрогнулся.
— Боюсь, что так.
Рэйчел сложила руки на коленях.
— Кайла сказала, что вчера ты разговаривал со стрелой. Полагаю, она сделана из дерева Додоны?
— Минутку, — встрял Перси. — Ты нашел говорящую стрелу, которая произнесла пророчества?
— Не глупи, — сказал я. — Стрела разговаривает, однако пророчество я услышал от самой рощи.
Стрела Додоны просто дает мне случайные советы. И весьма этим докучает.
Стрела зажужжала в колчане.
— В любом случае, — продолжил я. — Я должен покинуть лагерь. Триумвират хочет захватить всех древних оракулов. Я должен их остановить. Когда я одержу победу над бывшими императорами… только тогда я смогу встретиться лицом к лицу с моим давним врагом Пифоном и освободить Дельфийского оракула. А потом… если выживу… может, Зевс вернет меня на Олимп.
Рэйчел теребила прядь волос.
— Слишком опасно делать это в одиночку, не находишь?
— Прислушайся к ней, — посоветовал Перси. — Хирон рассказал мне про Нерона и его странную холдинговую компанию.
— Я ценю ваше предложение о помощи, но…
— Притормози-ка, — Перси поднял руки вверх. — Давай кое-что проясним. Я не собираюсь с тобой идти. Мне по-прежнему нужно закончить выпускной курс, сдать СТМСП, пройти SAT и сделать все возможное, чтобы моя девушка меня не убила. Но, думаю, помощников мы тебе найдем.
— Я пойду, — вызвалась Рэйчел.
Я покачал головой.
— Мои враги с радостью похитят такого дорогого мне человека, как жрицу Дельф. Кроме того, тебе с Мирандой Гардинер стоит остаться здесь, изучая рощу Додоны. Сейчас она — наш единственный источник пророчеств. И поскольку проблемы со связью никуда не делись, познание сил рощи становится все более необходимым.
Рэйчел попыталась это скрыть, но я увидел разочарование на ее лице.
— А что с Мэг? — спросила она. — Ты ведь попробуешь ее разыскать, да?
С тем же успехом она могла бы всадить стрелу Додоны мне в грудь. Я уставился на лес — подернутую дымкой зеленую ширь, которая поглотила юную МакКэффри. На мгновение я почувствовал себя Нероном. Мне хотелось спалить это место дотла.
— Я попробую, — сказал я. — Но Мэг не хочет, чтобы ее нашли. Она находится под влиянием своего отчима.
Перси провел пальцем по огромному пальцу ноги Афины Парфенос.
— Я многих людей лишился из-за дурного влияния: Итана Накамуру, Люка Кастеллана… Мы едва не потеряли Нико… — он покачал головой. — Нет. Хватит. Борись за Мэг. Вы связаны единой нитью. Кроме того, она — хороший человек.
— Я знал немало хороших ребят, — сказал я. — Большинство из них стали чудовищами, статуями или… или деревьями…
Я затих. Рэйчел положила свою руку на мою.
— Все можно изменить, Аполлон. В этом и состоит вся прелесть того, что ты человек. У нас всего одна жизнь, но мы можем выбирать, по какому сценарию будет развиваться история.
Это казалось безнадежно оптимистичным. Я потратил не одно столетие, наблюдая за бесконечным повторением одних и тех же моделей поведения и за людьми, которые считали себя невероятно умными и делали то, на что не решались раньше. Они считали, что это они творили историю своей жизни, однако на самом деле они всего лишь петляли по неизменным и старым сюжетам, поколение за поколением.