Она резко встала. Сколько еще готовых ее сокрушить секретов всплывет в голове? И когда каждое воспоминание высушит ее до дна, будет ли она тогда знать, что собой представляет?
- Давай, уходим отсюда.
Марго собрала фотографии и кипу книг и выскочила наружу.
- Погоди, - спеша за ней, позвал Джейк. – Куда ты?
- Не знаю. – Открыла дверцу машины и свалила книги с сувенирами на заднее сидение. – Марс - подходящий пункт остановки. На Марсе можно начать жизнь сначала.
Села в машину и схватилась за руль. Ей не терпелось уехать отсюда.
У Джейка возникла другая идея. Он стоял, прислонившись к капоту у открытой дверцы.
- Влезай, - пригласила Марго.
- Я могу тебя туда взять, - сказал он со странным задумчивым выражением на лице. – На Марс, то есть. От деда Уайза мне досталась рядом с Дьюи ферма. Соя. Свиньи. Землю сдали в аренду, но дом еще принадлежит мне. Там тихо. Самой близкий пункт к Марсу, куда можно добраться без космического корабля.
Марго всмотрелась в его лицо, увидела там обещания. Убежище. От ВСБТ и ООП, прочих ЭЮЯ ее всплывшей жизни. Шанс решить, что делать дальше. Какую жизнь она хочет вести.
Поэтому она закрыла квартиру в «Аргайл Тауэрс». Закрыла за дверью пистолеты, амуницию, ножи. Джейк отпросился на работе, чтобы увезти ее в Индиану, нашел кого-то в городке - приготовить к приезду дом, и в конце недели Марго укрылась на семейной ферме Уайзов.
Глава 62
Поля, казалось, простирались на сотни миль вокруг, но лишь потому что горизонт был таким низким. Марго сидела на заднем крыльце фермерского дома и смотрела в безбрежную даль. И чувствовала, что будто отрезала себя от прошлого. Ощущали ли то же самое предки Джейка, уезжавшие отсюда, когда не существовали еще телефоны, самолеты, никакой связи с теми, кого оставляешь позади? Тишина равнин могла быть ужасающей. Видели ли люди ее таковой или ценили все это, как Марго? Потому что прерии приняли ее. В пустоте нет голосов. Только благословенная тишина.
Вдали собиралась гроза. За те недели, что Марго жила здесь, не выпало ни капли дождя, но сейчас громоздились тучи, темные и тяжелые от скопившейся влаги.
Марго вошла в дом, где ее ждали на кухонном столе посланные Джейком отчеты. Это были копии показаний, связанных с расследованием деятельности ООП. Марго наконец набралась духу прочесть, что имелось по провалу в Испании. Проглядела страницы. Вдруг сверкнула молния, следом загремел гром. Одинокий и открытый всем ветрам в прерии дом содрогнулся. Марго наклонила голову, стараясь сосредоточиться на словах, но жилище снова подверглось атаке непогоды. Треск и грохот прорывались сквозь стены, сотрясали воздух, сверлили кожу, кости, ее душу. Что-то сместилось в голове.
- Не делайте ему больно! – услышала Марго женский крик.
Еще вспышка молнии, и уже иное лицо возникло в сознании Марго. Плачущее, трясущееся, умоляющее лицо.
Лицо мальчика.
- Не делайте ему больно! – закричала Рана Кэхилл с сильным акцентом и схватила Марго за руку.
Та стряхнула женщину, отвернулась от камеры. Дернула мальчика, держа пистолет у его виска, и повернулась к матери.
- Вы уговариваете его расколоться, - потребовала Марго хладнокровным тоном палача, однако в душе умоляла: «Послушайся меня, женщина. Не вынуждай меня так поступать». – Вы говорите ему сдаться, или я выстрелю и пацана убью.
На заднем плане Рубен Кэхилл, муж и отец, на другом конце камеры также кричал. Она знала, кто он такой, знала, сколько крови на его руках, сколько он оставил трупов позади себя, знала, что его нужно остановить. Знала, что сейчас от нее зависит, остановится ли он.
И ненавидела его всей душой за это. В ней зрела эта дикая неуправляемая ярость. Кипела внутри не только за то, что он натворил, но и за то, что она творила из-за него. Марго тяжело дышала, от отвращения тошнота почти взяла над ней верх. Ее агенты испытывали то же самое. Они где-то на заднем фоне беспокойно роптали. Дети стонали и плакали, зовя свою мать. Но женщина так тяжело рыдала, что пришлось ее потрясти.
- Послушайте!
Марго дала пощечину Ране, достаточно сильную, чтобы обратить внимание мужа, которого ничего не трогало, к отчаянию Марго. Их время истекало. Если женщина не успокоится, придется привлечь внимание другим способом… Марго даже думать об этом «другом» не хотелось. Не хотелось, чтобы тот вулкан внутри взорвался.
Она снова тряхнула пленницу, женщина задохнулась и, слава богу, кажется, смогла чуть-чуть сосредоточиться.
- Я выстрелю, - пригрозила Марго, настойчиво и тихо. – До вас доходит? Я его застрелю. – Женщина снова принялась плакать, Марго выкрутила ей руку.- Я не причиню ему боли. Но мне придется сделать вид, что причиняю.
На лице Раны появилось смущение. Глаза забегали по сторонам. Марго слышала, как проносятся ее мысли, словно они произносились вслух. Может ли она доверять этой американской шлюхе?
- Если он не сможет показать, что ему реально больно, я сделаю так, что будет больно наяву. Вы поняли? - Недоумение исчезло, недоверчиво сменившись крошечной надеждой. Марго рассчитывала на эту надежду. – Говорите только с мальчиком. Вы скажете ему, что делать. Никто не должен пострадать. - Мать хотела кивнуть в знак согласия. – Нет! – Марго грубо дернула женщину. – Ничего не делайте. Ничего не показывайте. Просто поговорите с мальчиком. Сейчас. - Она рывком поставила мать и сына вместе. Ноги мальчика были как ватные, и Марго поддержала ребенка. Быстрый обмен фразами на арабском. Сын прильнул к матери, и Марго пришлось разлучить их.
Она стояла перед камерой, приставив пистолет к его голове.
Позади нее всхлипывала Рана. Младший брат визжал. Мальчик трясся под дулом пистолета.
А Марго орала в камеру.
- Я выстрелю! Клянусь, выстрелю, ты, ублюдок!
Запах мочи пропитал воздух, парнишка обмочился от страха.
Сельский дом осветился вспышкой, молния рассекла небо, резкий, ужасный грохот. Сердце замерло.
И когда Марго вновь обрела дыхание, то уставилась на надежные очертания дома затуманенными от слез глазами.
О Боже.
Она не нажимала на спусковой крючок.
Не она застрелила мальчика.
Остальное возвращалось, словно в замедленной съемке. Ребенок, которого она держала, мальчик, которого безумно пыталась защитить, вдруг осел и мертвым грузом повис у нее на руках.