Я думал, что у Дианы есть второй ключ от черного хода, но оказалось, что нет. Мне пришлось спуститься и открыть ей. По дороге я сделал большой глоток бренди, и, когда внизу я порывисто поцеловал Диану, она сразу поняла, что я здорово выпил. А наверху сразу заметила, сколько осталось в бутылке, — ни от одной женщины такая вещь не укроется. Кроме того, волосы у меня были немного взъерошены, а спускаясь по лестнице, я нарочно задерживал дыхание, чтобы лицо покраснело, и вообще изображал человека пьяного, полусонного и в то же время возбужденного.
— Ну, мой милый, — воскликнула обманутая всем этим Диана, — вы, я вижу, без меня тут не скучали! — Она говорила легким, шутливым тоном, который сразу создает интимность. И я видел, что она чем-то страшно обрадована.
Она ушла в спальню переодеться и, вернувшись, посмотрела на меня долгим лучистым взглядом.
— По-моему, вы пьяны, Хамфри.
— Да нет же, Диана, клянусь богом! — воскликнул я. — Просто время тянулось без вас ужасно долго, вот и все.
Она подошла совсем близко.
— Ну, в таком случае извините, — сказала она мягко. — И у меня для вас плохая новость, Хамфри. Сейчас сюда придет еще один человек, и, к сожалению, вам надо будет уйти одновременно с ним.
— Ах, черт!.. — выругался я в притворном отчаянии. — Но послушайте, Диана…
— Ничего не поделаешь, — сказала она все тем же ласково-интимным тоном. — Но впереди еще много вечеров… Конечно, если мы останемся друзьями…
— Друзьями! — Надеюсь, что мой взгляд и голос были полны упрека. Затем я пустил в ход немного страсти, хриплый голос и все прочее, что полагается в таких случаях. — О господи! Вы не знаете, что вы со мной делаете, Диана!
— В самом деле? А может быть, и знаю.
Может быть, она и знала. А может быть, и нет.
Я обнял ее и стал целовать; она отвечала совершенно так же, как вчера, — умело, но бесстрастно. Я чувствовал себя учеником, которому дает урок первоклассная инструкторша.
Наконец мы оторвались друг от друга; я налил себе еще бренди, и Диана тоже немного выпила.
— Я буду с вами откровенна, — сказала она. — А если уж я откровенна, то до конца. В последнее время я мало целовалась с мужчинами, а я это люблю. Конечно, с подходящими…
— Я подходящий, Диана, — засмеялся я.
— Думаю, что в некоторых отношениях подходящий… или могли бы им стать. — Она пристально посмотрела на меня. Я заметил — уже не впервые, — какие у нее ясные бледно-голубые глаза и какой холодный, немигающий взгляд. В этих глазах я не видел ни искры нежности — ее никогда не было и быть не могло, — а без нежности, и без ребячества, и без любви все то, что происходит между мужчиной и женщиной, — только грязь и борьба. — Но я в трудном положении, мой друг, — продолжала Диана. — Те немногие мужчины, которых я знаю и которым доверяю, в любовники не годятся. Мужчины же другого сорта не таковы, чтобы я могла им верить. А я возьму в любовники только того, кому верю. Нет, не в обычном женском смысле… я совсем не о том…
— Знаю, что не о том, Диана. Вы ведь не обычная женщина. Но о чем же? Я заранее согласен на любые условия.
— Мне нужен человек, который будет делиться со мной всем, — сказала она холодно. — Если я буду задавать ему вопросы, я хочу, чтобы он отвечал на них, не отговариваясь даже военной тайной. И, разумеется, чтобы он отвечал только на мои вопросы и был очень осторожен. Мне показалось, что вы именно такой человек, Хамфри.
— И вы не ошиблись. Испытайте меня! — сказал я пылко.
— Такому человеку я могу верить, — продолжала она, будто не слыша. — И для него я сделаю все, если буду убеждена, что и он все сделает для меня.
Чтобы двинуть дело вперед, я сгреб ее в объятия. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на мои ласки.
— Ради всего святого, довольно слов! Испытайте же меня! Ведь так можно человека с ума свести! Если вас волнует что-то, связанное с войной, то мое отношение к этой войне вам известно. Ну, поцелуйте меня еще разок и скажите, что вы хотите знать.
Она послушно поцеловала меня, но тут внизу зажужжал звонок.
— Это он, — сказала Диана, высвобождаясь. — Жаль, что не вовремя, но мне он очень нужен. И если вы докажете, что я могу вам верить… тогда у нас будут и другие вечера… — Она вышла.
Когда она объявила, что ожидает еще кого-то, я стал гадать про себя, кто бы это мог быть. Держал пари сам с собой — и позорно проиграл. Ибо меньше всего я ожидал увидеть мистера Периго. А между тем это оказался именно он, весь расплывшийся в фальшивой фарфоровой улыбке и похожий на маленького аллигатора с разинутой бело-розовой пастью.