Ошеломленно глядя вслед наставнику, я ненадолго застыла и, лишь когда он скрылся, двинулась в раздевалку, расположенную на втором этаже. Отработка приемов может и подождать? Хм, похоже, заносит не только меня. Тренировка над контролем сознания – это действительно круто. Вот только представить я себе ее не могла. А судя по решительности Тагашева, он вновь готов меня удивить. Теряясь в догадках и предположениях, я гадала, как он намеревается провести занятие. Дверь раздевалки протяжно скрипнула. Пусто и темно. Щелкнув выключателем, я прошла к своему ящику. С тихим жужжанием неторопливо загорелись лампы дневного света, осветили белый пол, серый металл ящиков, большое зеркало справа от входа и дубовую дверь в душевую.
Я разделась и достала костюм для трансформации. Эластичная ткань, лаская, будто радуясь долгожданной встрече, привычно обтянула кожу. Зашнуровав громоздкие на вид, но на самом деле легкие и удобные ботинки, я оглядела себя в зеркало. Надо же, одно присутствие Елизара изменило цвет глаз. Сияют яркими драгоценными камнями, и скрыть или спрятать этот блеск невозможно. Заперев ящик, я поспешила на тренировку.
Тускло освещенный коридор цокольного этажа пустынен, но из-за толстых непроницаемых стен одного из залов слева от прохода слышится рык волков. «Ага, скорее всего у Хранителей тренировка по боям группой оборотней», – догадалась я. Коридор свернул вправо: телекинетическая энергия Елизара почувствовалась совсем близко. Вот и нужная дверь. Распахнув тяжеленную металлическую створку, я вошла в тускло освещенный тренировочный зал и тут же сморщилась. Запах паленого пластика и резины обжег нос. Кучка битого стекла противно хрустнула под ботинком.
Зал – имитация городского двора-колодца, но сегодня здесь царит настоящий хаос. Битое стекло, которым усыпан гранитный пол, почти не удивило. Похоже, последняя тренировка Хранителей с Елизаром или Марком проходила оживленно, если не сказать устрашающе. О детской песочнице напоминает только расколотый на несколько частей грибок, валяющийся в правом углу. А покореженные кузова старых машин, некогда стоящих на небольшой парковке, навалены друг на друга горой. Шины разорваны и расплавлены. Такое впечатление, что здесь строили баррикаду как минимум с десяток автоботов.
Я шла через зал и оглядывалась по сторонам. Следы разрушительной силы могли бы испугать, если бы я не сталкивалась с телекинезом раньше. Но сейчас всего лишь недоумевала. Удивительно, что здесь не убрали. В самом центре в большую пирамиду собраны мусорные контейнеры: ржавые, с мятыми, словно изжеванными, боками. Единственный, когда-то покосившийся фонарь согнут в спираль и радугой наклонился к полу. Я подошла к небольшой спортивной площадке и, увидев наставника, усмехнулась.
Ожидая меня, Елизар развлекался. Скрестив руки на груди, он внимательно таращился на стену напротив себя. Одинаковые по размеру стеклышки поднимались с пола, скользили по залу, проплывали в метре от лица наставника, будто он их подбирал по цвету или форме… Так и есть! Непонравившиеся Елизару кусочки стекла со свистом летели ему за спину и рассыпались в пыль, а тщательно отобранные раскладывались на стене. Раз, два, три… быстро собиралась картинка: лениво лежащая пантера и кактусы с неестественно большими цветами.
– Творчеством занимаешься? – улыбнулась я. – Очень красиво.
Елизар повернулся, сверкнул в ответ ослепительной белозубой улыбкой. Раздался звон. Картинка за его спиной собралась в стеклянный комок и взмыла в воздух. Зависнув, стеклышки начали перемешиваться, словно в миксере: хрустеть, крошиться, ломаться, собираться во что-то маленькое. Раз – и ко мне, взмахивая крылышками, подлетела стеклянная птичка, крошечная, как колибри. Порхнула над головой, пронеслась перед лицом, скрылась за спиной и появилась вновь.
Звонко рассмеявшись, я выставила вперед раскрытую ладонь. Закружив, маленькое стеклянное чудо опустилось на руку. Крохотные лапки торопливо побежали к среднему пальцу. Мягко оттолкнувшись, птичка опять взлетела. Спикировав под искореженный фонарь, почти коснулась пола, резко взмыла под потолок и рассыпалась стеклянными пылинками. Заискрившиеся блестки начали медленно оседать на пол.
– Потрясающе! – выдохнула я.
– Рад, что тебе понравилось, – тряхнул волосами наставник.
Смутившись, я торопливо отвернулась и опять стала разглядывать зал.
– Вы с Марком скоро всю академию разрушите, – сменила я тему разговора и указала на «достижение современной скульптуры» в виде наваленных автомобилей с оплавленными колесами.