Медведь уставился на появившегося незнакомца алчными глазами. Рёв, вырвавшийся из его могучей пасти, огласил всю близлежащую округу, да так, что с соседних скал посыпался снег. Что представлял перед ним Георг? Конечно же - тёплую плоть, кусок мяса, готовую трапезу. Чем, собственно, голодный хищник и воспользовался.
Первым же взмахом когтистой лапы он разворотил полярнику желудок. Внутренности вывалились сплошной массой, окрашивая снег зловещим красным пятном. Вторым ударом медведь размозжил Георгу череп. Падая, безжизненное тело конвульсивно дёрнулось, сложилось пополам и застыло. Не обращая внимания на проснувшихся полярников, громадный хищник начал трепать останки Георга, расшвыривая вокруг себя кровавые ошмётки некогда живого организма. Всё произошло настолько быстро, что оглушённый от шума Тансен в первый миг ничего не мог понять. Следом за ним из укрытия выполз Кирк, потом Эрвин и все остальные, за исключением Константина. Тот выполз последним, когда медведь, видя угрозу сразу нескольких человек, поспешил покинуть место трагедии, волоча за собой окровавленную ногу расчленённого Георга. Половина туловища, от которой шёл пар, так и осталась лежать на снегу подле костра. Рыча, скаля разинутую пасть и пятясь задом, медведь, тем не менее, не хотел так просто отказаться от добычи. Поднявшись на задние лапы во весь свой огромный рост, он кинулся на ближайшего соперника. Им оказался Пауль. Все шестеро орали что есть мочи, каждый на своём наречии, совершенно забыв английский язык. Пауль поскользнулся и упал на спину, отчаянно загребая руками снег. Кроме самодельных копий и ножей у них ничего не было. Выползший последним Константин вдруг вспомнил о рогатине, которую он видел у стенок иглу. В его памяти в долю секунды пронеслись образы далёких предков, ходивших на медведя с этим орудием охоты. Отыскав её глазами, он бросился, схватил, но было уже поздно. Колоссальная туша медведя нависла над Паулем, разинула пасть, зарычала и свалилась прямо на его тело, придавив к земле с мерзким звуком ломающихся позвонков. Пауль захрипел, издал какие-то булькающие звуки, и из горла мощной струёй вырвался поток крови. Всё было кончено за несколько секунд. Две смерти сразу, в один миг, один момент, в одну, предначертанную судьбой встречу. Что могли сделать остальные оторопевшие, имея в руках лишь ножи и копья? Два копья вонзились в тушу зверя, но он даже не покачнулся. Волоча за собой переломленного пополам и раздавленного своей массой Пауля, хищник продолжал отступать, оставляя за собой широкую полосу кровавого следа. Кирк метнул нож, но тот отскочил подобно мячику от теннисной ракетки. Выхватив рогатину из слабых рук Константина, Эрвин с безумным криком бросился навстречу разинутой пасти, однако медведь был наготове. Обнажая в кровавом оскале клыки, он рассёк рогатину надвое, взмахнув когтистой лапой перед самым лицом молодого полярника. Тот пытался оттащить то, что осталось от Пауля, но было поздно. Пауль представлял собой такой же сгусток растерзанного мяса, как и Георг.
- Боже! – проорал Кирк. – Эта тварь растерзала сразу двоих!
- Мерзкое исчадие ада! - захлёбываясь в слезах, кричал рядом молодой Эрвин.
- Нужно оттеснить его к скалам! – послышался слабый голос Борисова. – У меня копьё осталось. И нож…
Договорить он не успел.
За спиной грянули выстрелы. Сначала один, за ним ещё два.
Медведь взревел, загребая лапами пустой воздух, словно желая напоследок схватить ещё одну жертву. Изнутри вырвался протяжный хрип, туша исполина покачнулась, осела на мёрзлый лишайник и повалилась на бок, вытянувшись во весь громадный рост. Пару раз конвульсивно дёрнувшись, гроза всей Арктики испустил дух, в последней судороге разинув пасть с вывалившимся языком.
Внезапно обрушившаяся тишина, будто сошедшая лавиной с гор, в первый миг показалась путешественникам клейкой и тягучей, как липкая масса, в которой вязнут мухи. Воздух пропитался запахом пороха, стало слышно остервенелое лаянье собак, рвущихся к убитой туше. Все разом обернулись на звуки выстрелов. Пробираясь сквозь камни с островками снега и пустив вперёд собак, к ним спешили несколько фигур в оленьих малицах, держа старинные ружья наперевес. Подбежав к путешественникам, очевидно, старший из них, низкорослый незнакомец с узкими щёлочками глаз прокричал что-то на непонятном наречии. Прежде всего, они бросились к останкам Пауля и Георга. Склонившись над расчленёнными телами и бормоча какие-то ритуальные певучие фразы на неизвестном языке, они озадаченно посмотрели на полярников. Те ещё не пришли в себя после столь ужасной трагедии, находясь в полном оцепенении от мысли, что их каким-то чудом спасли. Первым пришёл в себя Кирк, распознав в их голосах что-то знакомое для себя. Недаром он числился в их группе своеобразным переводчиком.