Или кто-то…
Эрвин обтёр лицо смоченным платком, вернулся к костру и принюхался, продолжая обводить взглядом долину. Подзорная труба пропала в реке, когда второго проводника поглотил в себя громадный тромб, вырвавшийся со дна реки. Теперь Эрвин мог различить долину только невооружённым глазом. Как будто бы всё тихо и мирно. Вдалеке пасутся стада овцебыков. Порхают гуси и полярные совы. Мельтешат мелкие грызуны. Ни медведей, ни волков не наблюдается. Воздух тих и прозрачен. Облаков почти нет. Обычные звуки просыпающейся поутру природы. Тогда что же его, к чертям собачьим, разбудило? Эрвин мысленно выругался.
И тут, поначалу, совершенно не поняв, что начало происходить, он увидел вправо от себя какое-то лёгкое, едва заметное движение. На раздумья не оставалось времени. Какая-то тень, скользнувшая по кустам, заставила его отпрянуть, рефлекторно прикрыв спиной спящего друга.
- Ма-ать его в печёнку… - протянул он ошеломленно. Звук голоса был скорее похож на шёпот.
- Эт… эт-то что ещё такое?
Громадный, просто колоссальный пласт тектонической плиты площадью не менее нескольких сот метров не спеша сместился в сторону, навстречу Эрвину из земли выдвинулась какая-то платформа, и гигантский зев вертикального колодца раскрыл перед ним свои створы. Две смежные двери огромных размеров, изготовленных из неизвестного блестящего материала, разъехались по бокам образовавшегося под землёй бункера, раздался шум работающего механизма и всё стихло. Застывшие двери словно пригашали внутрь. Но Эрвин смотрел сейчас не на них. С запоздалым отчаянием он бросился к спящему Кирку. Тот так и не успел проснуться. Глубокие борозды раздвинувшейся вертикальной шахты спровоцировали внутреннее давление, вырвавшееся наружу с тихим свистом. Целые ручьи сухой почвы вместе с лишайником и кустами начали стремительно всасываться внутрь, увлекая за собой одеяла Эрвина и Кирка. Само тело его старшего друга, по-прежнему не проснувшееся, устремилось вслед за различным мусором, куда последовали и мелкие грызуны с пролетающими мимо птицами. Это был настоящий гигантский пылесос, если бы Эрвин мог знать его предназначение в своём конце девятнадцатого века. Всё, что находилось в радиусе нескольких десятков метров, начало быстро и безжалостно поглощаться раскрывшимся зевом подземного колодца. Пролетающие над зоной всасывания птицы, камнем валились в чёрную пустоту шахты. Нарастающий гул больно вибрировал в барабанных перепонках.
Ничего не понимая, оторопевший от внезапности происходящего, Эрвин уже не мог протянуть руки Кирку. Того несло сплошным потоком внутрь провала, крутя во все стороны обмякшее тело. Он так и не проснулся. Очевидно, это был обморок во сне. Эрвин с застывшим криком бессильно наблюдал, как тело друга перевернуло в напоре воздуха, растянуло в пространстве, изменило форму и, с тихим хлопком увлекло вниз. Больше он его не увидел. Едва держась на ногах от мощных потоков, цепляясь разодранными руками за корни кустов, загребая лишайник, его самого несло вглубь колодца. Слезящимися и почти ослепшими глазами он увидел под собой вспыхнувший яркий неоновый свет. По стенам гигантского бункера отбросило причудливые тени. Перед ним предстал целый комплекс загадочных помещений. Краем глаза молодой полярник увидел под собой громадный амфитеатр из тоннелей, цехов, шахт и колодцев. Где-то внизу двигались едва заметными точками какие-то неведомые существа. Работающие автоматы и механизмы издавали тот самый гул, что он слышал при возникшем из-под земли бункере.
Это была цивилизация, своей немыслимой технологией ушедшей под землю в незапамятные времена ещё на заре человечества.
Это была НОВАЯ ГИПЕРБОРЕЯ.
Цивилизация, обогнавшая и покорившая Время.
...Потом внезапно всё стихло. Гул прекратился. Последний пласт вывороченной почвы обрушился вниз, и наступила тишина. Эрвин на миг потерял сознание.
А когда пришёл в себя, дико, протяжно, завывая словно дикий зверь, безысходно заорал. В этот миг, последний выживший из экспедиции, мужественный и молодой полярник, душа всего общества, весёлый и неугомонный Эрвин, начисто потерял рассудок.