— Да! — хнычу я на новом рывке, и больше не могу противиться настигшей волне.
Напряжение достигает пика, разрывается между нами слепящим жаром, забравшим оба дыхания в двухголосый стон. Дрожь — столь сильная, что сжимает судорогой ноги. Анвар обессиленно роняет голову на моё плечо, и я рассеянно поглаживаю его по волосам онемевшей ладонью. Эйфорическая лёгкость приходит на смену вибрации освобождения. Закрываю глаза, просто пропитываясь смолистым запахом вспотевшего тела, его приятной тяжестью, ощущением горячей влажности внутри себя. Принадлежности. Ненормального счастья, которое не каждому достаётся: делить одну постель, одну жизнь и одну судьбу с тем, кто дарит возможность дышать. И дело вовсе не в магическом тепле… А в том, что я на самом деле полюбила незнакомца из далёкой южной земли, едва он впервые меня коснулся.
Сейчас куда страшнее не успеть этого сказать, чем быть преданной.
— Я люблю тебя, — почти неслышно лепечу одними губами и жмурюсь, боясь реакции.
Анвар приподнимает голову, но ничего не говорит, только по-звериному игриво проводит кончиком носа по моей скуле. Выпрашивает продолжения. Он его заслужил очень давно. Так что, распахнув глаза и слепо уставившись на купол шатра, шепчу вслух — последнее средство, чтобы удержать его со мной навсегда.
— Двадцать лет я была мертва не потому, что мама ошиблась с ритуалом. А потому что не хватило последней крупицы для полного чуда воскрешения: любви. И именно её никто не мог мне ни подарить, ни показать… пока не появился ты. Для меня ты значишь куда больше, чем источник магии и тепла. Больше, чем желания тела. Больше, чем вся моя жалкая жизнь, взятая взаймы. Без тебя я не собираюсь дышать ни одного дня, ведь смысла просто не будет. Я не вынесу такой боли. И если… если ты впрямь знаешь, что завтра твой последний день… давай это изменим. Сбежим, спрячемся, просто простоим вместе на холме весь бой — мне всё равно. Лишь бы ты был жив.
— Моя маленькая, отважная королева испугалась? — напряжённо звенит голос Анвара, и он приподнимается надо мной на локтях, ловя взгляд своим — сияющим всеми звёздами сразу. Мы радуемся, говоря о смерти… оба слишком безумны для этого мира. — Виола, ты же знаешь — я обязан вести людей, и я их поведу. Моя жизнь… не преувеличивай её значение. Я просто пылинка в часах судьбы. А вот он… он — тот, кто построит новую страну. Ту, о которой грезят все.
С этими словами он перекатывается набок, чтобы свободно положить ладонь на мой живот. С благоговением поглаживает его, вызвав мой судорожный вздох. Может быть, мне и кажется, ведь срок ещё слишком мал, и всё же моя изначальная худоба позволяет ощутить чуть заметный холмик внизу живота. И он будто приветственно бьётся под отцовскими пальцами. Глупо улыбаюсь этим мыслям и тому, как нежно смотрит на меня Анвар. Мне остаётся последний аргумент, который я выдвигаю с хитрым прищуром:
— Но вы с Волтаром так и не придумали, как сохранить малыша без тебя. Так что заканчивай свои жертвенные идеи — завтра ты остаёшься со мной, в безопасности. И если мы увидим, что дело плохо, то уведём остатки армии в Лозван. Это приказ твоей королевы.
— Вот тут вынужден не согласиться: средство я нашёл.
Под моим изумлённым взглядом Анвар стягивает с мизинца новый перстень, который не замечала раньше. Тонкий серебряный ободок с красной каплей посредине — в шатре осталось гореть всего две свечи, видно плохо, и всё же понимаю: это не рубин, хоть и похоже. Внутри огранённого под камень стекла переливается алая жидкость.
— И что это? Неужели…
— Моя кровь. Ухши большая затейница по такой магии, вот и подсказала. — Не замечая того, как я испуганно отодвигаю руку, Анвар перехватывает её за запястье и практически силой натягивает перстень на мой безымянный палец — размер оказывается идеальным. — Как ощущения?
Он намеренно отстраняется, не прикасаясь ко мне, и я напряжённо вслушиваюсь в свои чувства. Трудно сказать сейчас, когда меня так основательно отогрели. И от сокола тепла было куда больше, он практически компенсировал весь лёд мёртвой плоти. Тут же… что ж, не пробегает мороз по позвонкам и не окатывает слабостью. Мне никак: ни хорошо, но и не плохо. С неприкрытым бешенством стягиваю перстень и убираю подальше в складки одеяла.