— Я обращаюсь ко всем, кто пришёл сегодня по приказу Таисы, именующейся Благочестивой. Моё имя Виола Артонская, и я единственная настоящая королева Афлена. Моё низложение было ничем иным, как открытым беззаконием и предательством династии, плевком в священные писания Сантарры. Вы, кто сегодня получил приказ принести мою голову наглым узурпаторам, прекрасно это знаете. Но для меня, как для любого истинного правителя, важнее всего жизни народа. Я не хочу лить кровь, не хочу радовать наших соседей этой глупой усобицей, развязанной лишь с одной целью — уничтожить Афлен. Уничтожить страну, завещанную мне предками. Каждая смерть сегодня только порадует наших врагов и ослабит границы, откроет их для бесчинства дикарей. Поэтому я предлагаю вам отступить. Отступить прямо сейчас, не устраивать этой бессмысленной бойни и вернуться к своим семьям невредимыми. Воины Антилии — Лозван уже взят, и вам стоит подумать о защите собственных домов, а не о заступничестве за предателей. Всех, кто не станет сейчас поднимать оружия, я отпущу без малейшего вреда: даю слово священной голубой крови. Знаю, что вы не имеете выбора и лишь подчиняетесь приказам от бесправной падали. И как ваша королева, ваша пожизненная слуга, я клянусь вас от неё защитить.
Сухо сглатываю, смело смотря на ряды воинов на другом краю равнины. Чувствую, как плёнка в горле плавится, и заканчивается действие зелья, но замечаю и то, как переглядываются те, к кому было обращено послание. Сомнения. Мне удалось их поселить хотя бы у кого-то, кто ещё думает головой. Словно рябь катится по ровным рядам войск в синих плащах. Тороплюсь добавить последнее, чтобы мои слова долетели до самой королевской палатки:
— Таиса, сестра моя, теперь обращаюсь только к тебе. Знаю, что не ты учинила всё это, и что ты сама искалечена душой и телом. Потерпи совсем немного, и мы тебя освободим. Тебя и всех остальных дочерей нашего покойного короля.
С лёгким шипением растворяются остатки зелья, и остаётся лишь горькое, гадостное послевкусие во рту. Не уверена, что Таиса вообще здесь, а не в столице — но думается, свою пленницу не-Глиенна бы не отпустила из виду так надолго. До ушей доносится волной прошедший по войску соперницы шепоток, будто ветер в лесу треплет кроны деревьев. Однако окончательно разобщиться и сделать хоть шаг назад чётким отрядам не позволяют командиры, выступая вперёд на своих лошадях и обнажая клинки с призывом к бою. Их королева вовсе не пожелала смотреть на кровавую резню — действительно, зрелище же не для женских очей. И всё же это была возможность смутить умы бойцов, заронить зёрна метаний. В пылу битвы, когда брызнет первая кровь, эта речь обязана всплыть в уме любого желающего выжить.
Меня больше не услышат, не докричусь — и мою роль берёт на себя Анвар, выводя Цивала перед армией и разворачиваясь лицом к своим людям. Он высоко вскидывает меч и удивительно громко отдаёт единственный приказ, властный и беспрекословный:
— За королеву! — от того, каким бурным эхом подхватывают его боевой зов, у меня по позвонкам бегут мурашки, а с опушки леса взмывает вверх стайка испуганных птиц.
— За королеву!..
И две армии с рёвом и лязгом, как огромные многоголовые чудовища из шипов и стали, летят друг на друга. От топота тысяч копыт трясётся земля. Несётся вперёд кавалерия, оглушая боевым кличем и ржанием лошадей. Отряды чёрного гарнизона однако пускают первыми крепких пехотинцев с щитами — миг, и тренированные бойцы превращаются в ощетинившуюся копьями «черепаху». Они не дают коннице врага иссечь строй, зато собственные вороные легко перепрыгивают щиты и бросаются в самую гущу начинающегося сражения за Афлен.
Всхлипнув, жмурюсь и сгибаюсь пополам, вцепляюсь для равновесия в прутья клетки с воронами. Дрожит не только опора под моими ступнями, дрожит сам накаляющийся воздух, когда его наполняют первые крики раненых и звон стали. Мы начали отлично, с неожиданного приёма. И раз уж я сегодня просто зритель, моя задача — следить за ситуацией. Вдох ртом… зря. Привкус металла режет по языку.
— Неплохо. Главное, чтобы отец не дал просесть левому флангу, — тихо комментирует Кенай сбоку, и я резко распрямляюсь — пусть не думает, что мне страшно смотреть на ужас, разворачивающийся внизу.
Потому что это иным словом не назвать. Нескончаемым градом стрел поливают соперника из леса лучники Элтора, а зелёная трава равнины краснеет с каждым упавшим телом. Пытаюсь выловить в толпе Анвара, но шансов в таком месиве никаких — разве что мельтешащая среди бойцов в синих плащах чёрная тень двигается знакомо-грациозно, иссекая врага клинком. Слишком пристально вглядывалась: глаза слезятся от солнца, и тут в лучах отливает багрянцем фонтан крови и летит чья-то отрезанная по локоть рука… Богиня. Дышать… Тяжелеет ком в животе.