— Довольна? — удостоверившись, что этот бой смогут принять без нас, Кенай бесцеремонно хватает меня за локоть и оттаскивает под навес. — Чтобы больше ни шагу отсюда, ясно?! — рявкает он неожиданно грубо, но я слышу в его голосе страх за близких, и не принимаю на свой счёт.
Отрывисто киваю, и только нарастающий гул в затылке заставляет меня остаться на месте. Мне знакомо это ощущение, но мама ничего не спешит говорить — напоминания о долге достаточно. Моя главная цель и единственное, что я обещала сохранить, не подвергать риску — ребёнок. И кажется, от того, как бешено колотит по рёбрам моё сердце, он уже должен был научиться танцевать чечётку до появления на свет.
Вновь смотрю на поле битвы, пытаюсь оценить обстановку, и тихо ругаюсь внутри себя. Поток королевских войск слишком велик, а силы бойцов Манчтурии понемногу иссякают. Пока что хорошо выручают маги: вижу, как носятся под их повелениями управляемые ножи и стрелы, и даже успеваю заприметить Анвара, до сих пор остающегося верхом и разящего командира одного из отрядов. Пытается обезглавить чудовище. Как бы я хотела сейчас прикрывать ему спину.
Громкий треск на миг останавливает бой, и люди в ужасе замирают с занесённым оружием. По заледеневшему Артону проносится гром, и вдруг вверх взмывает огромный столп воды вперемешку с кусками льда. Волна холода окутывает равнину в пар смешавшегося жара и мороза. Пока все в шоке смотрят на бунтующую природу, лишь мы с Кенаем обращаем внимание на другое: как к подножию холма Ухши и двое магов тащат грузное тело, а клювом помогает им огромный одноногий сокол с окровавленным крылом. Река восстанавливает течение с рёвом и протестующим плеском волн, смывая всех, кто на ней остался. Миг тишины заканчивается быстро, вновь сталкиваются сотни клинков и летит новый град стрел, а я уже бегу с холма вниз и знаю, что на этот раз Кенай меня не остановит.
Потому что залитое багрянцем тело, единственное, какое удалось вытащить на берег — герцог Иглейский.
— Отец! — вопль ужаса за моей спиной сводит лопатки, и тут вижу, как за кашляющими, отплёвывающими воду магами с обрыва на берег выкарабкиваются двое бойцов в синих плащах.
На ходу вытаскиваю меч и несусь мимо своих поверженных защитников. Размах и вскрик, выплёскивая скопившиеся ярость, отчаяние и страх. Не думая и не рассчитывая никаких ходов, одного противника успеваю скинуть обратно в Артон точным пинком с разворота в голову. Ноги пружинят на траве, а действия придают сил. Второй воин умудряется принять мою атаку на клинок, но и он тяжело дышит, парируя удар. В мыслях бьётся понимание, что Ухши едва смогла восстановить течение, и теперь ей нужно вылечить всеотца — всё, чем я могу помочь, это пара мгновений безопасности.
А с обрыва уже лезет ещё один воин, упрямо цепляясь за камни. Рвано дыша, пригибаюсь и обхожу соперника сбоку, играючи царапая его под коленом. Он почти и не замечает слабого удара, но стоит ему попробовать встать ко мне лицом, и нога теряет опору, подкашивается. Перерезанные сухожилия — этому научил меня Анвар. Не теряя времени, с боевым кличем толкаю противника плечом. Он тяжело падает на спину, а я без тени жалости втыкаю меч в его живот, незащищённый кольчугой. Хрип. Фонтан крови изо рта. Некогда думать о том, когда я решилась пересечь воображаемую грань и больше не давать шансов. Уже нужно бежать и скидывать с обрыва нового врага.
— Ваше Величество! — надрывно зовут меня позади, что и слышно через общий гам, крики и стоны очень плохо. В ушах шумит всё сильнее. А кровь на моём клинке словно горит в свете солнца.
Чья-то сильная рука не позволяет метнуться вперёд, а мимо пробегают те двое магов и берут на себя всех остальных, кто умудряется выкарабкаться на берег. Тяжело дыша, я отступаю на шаг и оборачиваюсь. Лицо Кеная кажется серым, а яркие синие глаза будто влажные, и это трезвит. Заставляет идти с ним и упасть на колени рядом с телом герцога Иглейского… Телом без движения.
— Ухши, в чём дело? — охрипшим голосом спрашиваю я, но и сама вижу глубокую резаную рану на горле всеотца. Весь его доспех залит кровью, и лишь зрачки ещё слепо смотрят вверх, в пустоту небесной дали. — Почему… не лечите?
— Я пустая, — едва шевеля губами, шепчет Ухши, виновато склонив голову и обняв колени. Её и впрямь заметно трясёт, а чёрная кожа неестественно бледна, до чудящегося белого налёта. — Разнести эту корку льда было… непросто.