— Вечером тогда доедите, — махнул я рукой, поскольку захотелось спать.
Пару минут наблюдал за потрясенно-довольными лицами всех эльфиек.
Когда встал, стражницы тоже поднялись — подобный этикет мне начал нравится, но я махнул рукой — мол, сидите. Взял один из пакетиков с фруктовым порошком — «Персик-груша витаминизированный», подошел к кувшину и высыпал туда. Кувшин на вид был двухлитровый или около того, поэтому пропорция должна будет получиться.
— Размешайте, только чистой ложкой или палочкой, — посмотрел я на Миэни и Стифу, которые со счастливыми лицами стояли около котла.
Миэни бросилась к хижине.
— Сейчас выпьете сок божественных фруктов и отдыхайте, — объявил я. — Богиня выращивала их специально для вас, верные жрицы!
Девушки начали переглядываться и шептаться.
Миэни принесла длинную ложку. Я кивком и жестом показал, чтобы она размешала.
— Шипит, как змея, — произнесла она громко, приковав к себе общее внимание.
— Там нет змеи, это энергия божественных фруктов, — ответил я. — Наливайте и пейте, не бойтесь!
— Несите чашки, — распорядилась Шанди.
Трое девушек побежали к хижинам.
Мне надоело сидеть в позе лотоса, потому я встал, чуть потянулся и подошел к кувшину.
— Видишь — фруктовый нектар, — я улыбнулся Миэни.
— Да-а, господин, пахнет грушами, — на её лице было написано потрясение.
Принесли чаши.
— Наливайте и пейте, потом можете отдыхать! — взмахнул я ладонью.
Первую чашу налили и с поклоном поднесли мне. Я отпил — вода здесь в целом вкусная, потому и сам напиток получился очень приятный.
Немного отошел от кувшина и наблюдал за реакцией девушек — они улыбались, шептались и посматривали на меня.
— Это так вкусно, настоящий нектар, боги превращают воду в сок, — мне слышались их реплики.
— Младшие жрицы могут отдыхать после обеда, а со стражницами у нас будет разговор! — объявил я через несколько минут.
— Благодарим тебя посланник, спасибо тебе, господин, — младшие начали подходить, кланяться и уходить к хижинам или к пещере.
Прямо сейчас тащить сканер в пещеру не хотелось — надо было слегка передохнуть после обеда. Я вернулся обратно к столу и сел по-турецки, жестом пригласил стражниц присаживаться напротив.
— Можете брать в руки и смотреть, — показал я на упаковки.
Стражницы, немного поколебавшись, взяли коробочки и упаковки и начали их вертеть и рассматривать.
— Господин, ты не будешь гневаться, если я спрошу тебя? — осторожно вопросила Цуни.
— Не буду, спрашивай, — я уже немного отошел от сытной трапезы, дышать стало легче.
— Ты велел сжечь эти шкатулки, — показала она на пустые коробочки, что лежали на краю стола. — Не будет ли гневаться богиня за такое непочтительное отношение к её дарам?
Я вздохнул.
— Не будет. Но если хотите, можете не сжигать и оставить их себе. Остальные тоже — когда мы используем еду, что хранится в них, — ответил я.
— О, посланник, благодарим тебя! — ответили девушки хором, их лица просияли.
Через несколько секунд вдруг понял — такая упаковка не представляет ценности для меня, а здесь подобный материал может быть едва ли не дороже золота. Как первый алюминий в девятнадцатом веке — я припомнил, как при дворе Наполеона Третьего считалось особой роскошью использовать столовые приборы из алюминия, который в то время было очень трудно выделить из руды и стоило это баснословно дорого. В восьмом классе меня поразил тот факт, что в пятидесятые годы девятнадцатого века алюминия произвели всего около ста килограммов — этот металл в чистом виде не встречается в природе, его производят промышленным способом в три этапа — добыча бокситов, их переработка в глинозем, то есть оксид алюминия, и далее методом электролиза выделяют чистый металл без примесей. Это и определило моё увлечение геологией и поступление в университет на инженера-геолога после армии, а в конце девяностых моя карьера из чисто инженерной сдвинулась в инженерно-административную сторону. К концу нулевых я заочно получил второе высшее по специализации «менеджмент в нефтегазовом деле».
— Куди, теперь ты расскажи, как попала в храм? — я перевел взгляд на недоверчивую солнечно-рыжую эльфийку.
Она явно растерялась и пока несколько секунд собиралась с духом, я рассмотрел её — глаза темно-карие, волосы прямые, непослушные, ниже плеч, с парочкой маленьких косичек по бокам. Лицо — правильный овал, чуть вздернутый нос и красивые, правильной формы губы, очень чувственные, аккуратный подбородок. Уши очень гармонируют с лицом. Грудь между вторым и третьим размером, защищена легким кожаным нагрудником, наплечники и наручи — такого же темно-коричневого цвета. Одета в плотную темно-зеленую тунику до колен, подпоясана кушаком. Ножки стройные, бедра спортивные. Обута в сандалии такого же цвета и фасона, как у всех остальных девушек, которые отлично прикрывали её голени — у всех четверых они были почти что одинаковые, очень добротные с виду. Вспомнил, что у римлян такая обувь называлась «калиги» — солдатский сапог, отсюда и прозвище императора Калигулы.
— Господин, — на мгновение и так высокий и взволнованный голос Куди сорвался, — в один из дней после моего семнадцатого дня рождения я помогала в конюшне. Было очень жарко, загорелась крыша. Кони начали ржать и паниковать, но я вывела всех, чтобы они не задохнулись, и успокоила. После этого отец в знак благодарности богине решил отдать меня в храм, где я уже обучаюсь и живу пять лет. Это большая честь для нашей семьи!
— А что же конюшня, сгорела?
— Нет, господин, выгорела только крыша, а сама конюшня у нас каменная — мой отец является сотником царских гехариэфов и за двадцать лет построил целую крепость у подножия горы. Наше поселение защищает юго-восточные земли Лаконэссии, — Куди замолчала, немного покраснела и опустила взгляд.
«Не слишком она разговорчивая», — я благосклонно покивал ей. — «Значит, тут ещё и царь имеется — с одной стороны, это может упростить дело, а с другой, если он решит не признавать мои божественные полномочия, будет очень трудно. Придётся, видимо, вступать с местными властями во взаимовыгодный симбиоз и гладить их по шёрстке».
Со стороны хижины послышался шум и смешки — я повернул голову и увидел, что двое девушек несут нам огромные миски.
Миэни и вторая девушка с опаской приблизились к столу, кидая на меня взгляды — я постарался сделать приветливое выражение лица.
— Да благословит богиня вашу трапезу! — произнесла Миэни.
Они расставили миски с горой каких-то светло-красных ягод, чем-то похожих на малину.
— Спасибо, — покивал я.
— Миэни, Лэйти — сегодня у нас день отдыха, потому уже можно купаться. Только на другой берег не заходите, ясно? — повернула к ним голову Цуни и произнесла это приказным тоном.
«Угу, это у нас — неформальный лидер коллектива. Или формальный?» — я с улыбкой смотрел на огненно-красную девушку.
— Как скажешь, Цуни, — обе названные эльфийки легонько поклонились нам всем и удалились к хижинам.
«Купаться в холодной проточной воде? Бедняжки», — мне стало жаль девушек.
— Ты их отправила купаться в этой холодной речке? — приподняв бровь, я поглядел на Цуни.
— Нет, господин — они натаскают воды и подогреют её, добавят травы. У нас есть три старых, больших бадьи для купаний — вон в той хижине, в ней мы обычно купаемся после захода солнца, — смутившись, показала рукой на одну из дальних хижин огненно-красноволосая девица.
— Хорошо, — покивал я. — Что это за ягоды?
— Это дикая лесная малина, она созревает раньше всех ягод, сладко-кислая, — пояснила Шанди.
Я взял одну ягоду, раскусил — действительно, кислая настолько, что аж зубы сводит. Сладость ощущалась как легкое послевкусие.
— Да, кислая, — поморщился я.
— Мы добавляем в неё сок невызревшего тростника, варим и запечатываем кувшины воском, а зимой добавляем мед, подогреваем и едим, — добавила Шанди.