И снова обломки крушений — ботинки, часы, рваные сети, разбитая рулевая рубка с валявшимся на песке расплющенным штурвалом. Трудно было поверить, что все эти следы смерти, разрушений и безысходности были только видимостью, что под обломками, ракушками, хрустевшими у них под ногами, в переполненных весенних потоках, через которые они перепрыгивали, спускаясь к морю, таилось, как и в лесу, торжество жизни и бурление весны.
Укрывшись в густой листве поваленного дерева, Астрид и Сигард следили за тем, как над морем поднимались облака. Но небо все еще было серебряным, так что они могли видеть другой берег залива и даже, им казалось, различать островки.
Одинокий корабль с поднятой грузовой стрелой качался на горизонте. Неясно вырисовывался Маунт-Худ, а может, это были только облака. На юго-востоке они заметили треугольник умытой штормами зелени, словно вырезанный из тьмы. Четыре сосны, пять телеграфных столбов и еще какая-то вырубка, напоминавшая кладбище. Позади них ледяные горы прятали в облаках свои дикие вершины. А в море, седом от пены, бушевали волны, разбиваясь о скалы тысячью мелких брызг.
Сильный порыв ветра смешал их мысли, их голоса, их чувства, и они бежали от него, смеясь и спотыкаясь о гальку. Они не знали, что это — пена или дождь хлестали их по лицу, морская ли пена или дождь, из которого родилось море, — но наконец они вынуждены были остановиться, тесно прижавшись друг к другу.
…Это был тот самый берег, на который сквозь хаос и мглу течение вынесло их маленькую лодочку с ее посланием. Она нашла наконец тихую гавань. Но через какие бури она прошла!
Роже Лемелен
Страсти господни
Началось все это в один из июльских вечеров в главном зале местного музея.
— Господин кюре Леду! Какая неожиданность! Вот уж не думал, что вас заинтересует современная живопись!
— Отчего же… — пробормотал старый священник, загадочно улыбаясь.
Заговоривший — лицо высокого духовного сана и тонкий знаток искусств — недоуменно посмотрел вслед кюре Леду, который с ужимками опереточного сыщика осторожно пробирался в толпе гостей. Именно в этот вечер состоялось открытие выставки работ молодого художника Поля Лафранса. Он недавно вернулся из Парижа, где в течение трех лет не покладая рук подражал Пикассо. Рост Поля Лафранса был почти шесть футов, а вес не превышал ста тридцати футов. Длинные пепельно-серые волосы Поля, тусклые голубые глаза, скептическая улыбка парижанина, клетчатый костюм и маленькие раскормленные женщины вокруг — все это делало его еще более сухопарым и унылым. Непонятные композиции и кричащие краски его полотен придавали стенам удивительно нелепый вид. Несколько так называемых знатоков из местных правительственных чиновников изучали, критиковали и оценивали его картины, многозначительно поглядывая друг на друга и покачивая головами. Остальные гости, угощаясь мартини, болтали о рыбной ловле и политике и с равнодушным видом рассматривали полотна. Тут были и дилетанты и дельцы, устремившиеся на вернисаж в силу своей склонности к фешенебельным сборищам, они вели себя, словно толпа зевак, ворвавшихся в цирк, в котором рассчитывали увидеть пятиногих жираф. Жирафы эти — особенные, но зеваки их не покупают. Поль Лафранс не продал еще ни одной картины.
— Господин Леду, и вы здесь?
Едва заметно улыбнувшись и прикрыв глаза, старый священник наклонил голову. Его сутана, позеленевшая от слишком долгой носки, была немного коротковата, и из-под нее виднелись запылившиеся башмаки и толстые шерстяные черные носки. Одной рукой священник то и дело проводил по взъерошенным седым волосам, а другой мял и комкал в своем вместительном кармане большой клетчатый платок. Видимо, не подозревая о несшемся ему вдогонку шепоте удивления, он приблизился к первым картинам и принялся изучать их одну за другой с такой неподдельной серьезностью, словно от него зависело, быть им на небе или в аду. Для чего же все-таки он явился на эту выставку? Те, кто его знал, несомненно, были удивлены.
Господин Леду был основателем и главой прихода в самом бедном районе Квебека. С некоторых пор в городе только о нем и говорили. После пятнадцати лет неустанного подвижничества он мог насладиться зрелищем того, как его прихожане, некогда богохульники, пьяницы и воры, становились примерными гражданами. Но известность старый кюре приобрел благодаря новому зданию церкви. Этот храм обошелся в триста тысяч долларов. Очень хорошо! Его прихожанам предстоит совершить трудовой подвиг, чтобы выплатить такую сумму. Это тоже хорошо! Но и этого было бы недостаточно, чтобы о господине Леду говорили на каждом общественном собрании. Знаменитая церковь господина Леду была не такой, как все остальные, — вот что было главное! Готическая по стилю, она единственная в городе не имела колонн. Высокий алтарь ее был виден с любого места. Но и это еще не все! Господин Леду снабдил ее установкой для кондиционирования воздуха. Такого новшества, вероятно, не было ни в одной церкви Америки! Долгое время говорили о том, что сын крестьянина господин Леду — неотесанный и некультурный человек. Но как же объяснить тогда кондиционирование воздуха и отсутствие колонн?