От ощущения полного бессилия что-то сделать до судорог сжались кулаки. Однако времени терять нельзя, надо готовиться к бомбардировке. "Ангелы" должны быть на подходе, однако вряд ли они смогут реально помешать вражеским дирижаблям. А бомбить те явно намереваются с небольшой высоты, так что попадут близко. Надо прятаться. Минут через сорок подойдет батальон из гарнизона Ленинска, поэтому повторного десанта можно особо не опасаться - с настолько превосходящим по численности противником они связываться не будут. Так что - все в подвал!
Но размеры оборудованного под бомбоубежище подвала в здании штаба не позволили разместиться там всем. Тем более что два десятка раненых стоять не могли и занимали много места. Поэтому принял решение, оставить раненых тут, с врачом и небольшой охраной, а с остальными бойцами перебежать в соседний подземный ангар. Там не имелось бомбоубежища, но перекрытия были очень толстые, авось выдержат.
С десятком бойцов и курсантов я выбежал из штаба. Дирижабли в полукилометре от нас уже поднимались в воздух. Мы спустились в ангар, и заперлись во внутренней пристройке, служившей складом всякого барахла, в основном привезенного из моего торгового центра и еще не пристроенного к делу. Бревенчатые стены пристройки послужат дополнительной защитой.
С замиранием сердца ждали начала атаки. Легкий, едва доносящийся из-за перекрытий шум свидетельствовал о приближении воздушных кораблей. Наверняка идут на высоте метров в триста. Ниже нельзя - самих зацепит осколками или сомнет взрывной волной. Мы как раз с такой высоты бомбили Метрополию на трофейном дирижабле.
Б-бах! Первый сдвоенный взрыв, судя по силе - где-то рядом со зданием штаба. С потолка посыпалась мелкая труха. Еще пара, ближе. Тряхонуло сильно, в ангаре с крыши грузно упала часть перекрытия. Дышать из-за поднятой в воздух пыли стало тяжело. Если следующая бомба угодит прямо в крышу ангара - нам мало не покажется.
Следующий двойной бабах тоже близко, но уже с другой стороны. Вроде бы, пронесло, дирижабль пролетел дальше! Четвертый взрыв, кажется, разворотил соседний ангар, судя по донесшимся звукам рушащегося потолка. И наступила тишина. Я ждал пятой, последней пары бомб, однако она, почему-то, не падала. Но ведь у немецкого патрульного дирижабля десять спаренных бомбодержателей, это я точно знаю!
Минут через пять раздалась очередная серия разрывов. Чуть дальше, у стоянки и двух расположенных возле нее ангаров. Видимо, вступил в дело второй дирижабль. И тоже четыре сдвоенных взрыва! Меня это почему-то сильно насторожило. Для чего они приберегли по последней паре бомб? Вдруг я вспомнил холодную уверенность Дитриха в том, что мы больше никогда не встретимся, и у меня в голове все куски паззла встали на свои места. Химические бомбы! Как я мог забыть о них! Теперь действия командиров дирижаблей выглядели логично. Сначала пройтись обычными бомбами, нарушив герметичность убежищ, а затем залить все зарином. И прямо сейчас они это сделают!
Овладевший мной ужас не помешал вспомнить, что среди остального барахла, притащенного со Склада, здесь должны валяться и противогазы. Дитрих о них не знал, и это наш шанс! Растолкав удивленных товарищей, кинулся к сваленной в углу куче добра. Вот они! Десять штук, плюс еще три полных комплекта химической защиты. А нас одиннадцать, значит два лишних... Стоп, а в соседнем здании еще четыре десятка человек! Как же быть с ними?
Продемонстрировал товарищам, как надеть противогаз. Убедившись, что все облачились в маски, натянул костюм, подхватил оба лишних противогаза и рванул к выходу. Может, хоть предупредить успею. Вывести всех на поверхность, а лучше на крышу! Зарин тяжелый, стекает вниз...
Не успел... Вверху раздался громкий хлопок, резко ударивший по ушам. За ним последовало шипение испаряющейся жидкости. В ангар проникла первая струйка тяжелого белесовато-маслянистого пара. Я обессиленно уселся на ближайшем бревне. Если резина противогазов не рассохлась и фильтры не испортились, то я выживу. И те, кто были со мной - тоже. А вот остальные...
Интерлюдия 6.
- Как он?
- Плох, герр Раус. Очень плох! Боюсь, повода для оптимизма нет, - понурил голову профессор Шульц, директор отделения медицинских исследований Академии и он же главврач единственной больницы Метрополии. - Восемьдесят девять лет - не шутка!