Как расточительно, – думала она, любуясь как работником, так и его работой.
– Ты знаешь, моя мать – Высокий Лорд.
– Вы упоминали об этом.
– Она многое может, но традиции сильнее, – сказала Ори. – Это позор, что для тебя нет пути назад.
– Я никогда не был где-то еще, чтобы куда-то возвращаться. Да и что мне делать в Тахв? Вряд ли я впишусь в ваше изысканное общество, – он подмигнул ей. В ярком солнечном свете хорошо был виден длинный красноватый шрам, тянущийся от его правой щеки на шею. Она иногда представляла, что этот шрам – последствие какой-то великой битвы, а не несчастного случая на ферме. Но Джелф был прав. Даже будь у него имя, из-за своего увечья в Племя он не вписался бы.
Джелф резко выпрямился.
– Ты их завернешь? – спросила Ори, переводя взгляд с него на цветы.
– Вообще-то, у меня есть для вас подарок, – сказал он, указав пальцем себе за спину. – В честь вашего Дня Лишения.
– Дня Лишенных.
– Прошу прощения, – он повел ее на задворки фермы, куда она никогда не заходила, мимо земляных валов к строению, которое раньше она видела только с неба. Сарай, расположенный на берегу реки, был раза в два больше и выше хижины Джелфа. Ори побледнела.
– Что там? Воняет ужасно!
– Навоз обычно воняет. Производящие его уваки, конечно, симпатичнее, – он подошел к запертой двери. Служивший стойлом для предыдущего обитателя – увака, сейчас сарай предоставлял фермеру массу пустого места для хранения навоза и смешивания почв.
– Думаю, вам лучше остаться снаружи, пока я буду грузить корзины, – он открыл дверь.
– Надеюсь, это — не твой подарок, – недовольно сказала Ори, поморщившись и закрыв нос.
– Конечно, нет, – он остановился в дверном проеме, выуживая откуда-то странного вида хомут. – Это один из моих рабочих инструментов. Я удлинил бурдюки для воды и прикрепил их к увакской сбруе.
Регулируя центральные ремни, он продемонстрировал ей, как длинные карманы должны свешиваться с обеих сторон. – Вам приходиться перевозить далсы по воздуху во влажной ткани. А с помощью этого, вы сможете нести их прямо с водой – и не намокнуть.
Джелф закрыл дверь вонючего сарая, а Ори широко распахнула глаза:
– Ты сделал это для меня?
Джелф посмотрел вокруг:
– Хмм. Сегодня я не вижу тут Великого Лорда, так что... уверен, что да. Думаю, это для вас.
Они пошли назад вдоль берега реки, мимо небольшой плоской лодки, привязанной к берегу. Возвращавшийся со своего пастбища Шин – увак Ори – спикировал сверху и приземлился на небольшой полянке. Джелф уверенно подошел к ящеру, пристроил свой хомут на его кожаную упряжь. Подошло идеально. Шин, обычно никого не подпускавший к себе, лишь покорно склонился.
Вот почему я здесь, подумала Ори. Жизнь при дворе жестока – а последний месяц выдался особенно трудным. И по большей части не из-за жажды власти, а из-за страха ее потерять. Этот же человек ничего не имел и ничего не боялся.
Ее мать назвала это бесстрашием безысходности.
Джелф налил в бурдюки немного воды, а затем разместил внутри обрезанные цветы. Шин выглядел сейчас очень празднично-украшенный цветами, точно на парад. А неплохая идея, решила Ори. Не для завтрашнего дня, разумеется, а так... на будущее. Она смотрела, как Джелф закрепляет верхние клапаны, защищающие нежные бутоны.
– Все. Вполне достойно даже Великого Лорда, – он помог ей забраться на увака.
– Джелф, – она посмотрела вниз. – С твоими талантами тебе следовало бы учить кешири цветоводству, а не продавать им грязь.
– Осторожнее, – сказал он, кивая на сарай с компостом. – Это грязь – моя жизнь.
Он потрепал Шина по длинной морде и повернулся к своей плоской лодочке, качающейся на речных волнах:
– Я не часть Племени, но у меня есть корабль, – он рассмеялся. – Какой бы он ни был!
Ори знала – у ситхов тоже был корабль. Правда, она никогда его не видела. Никто не видел. Одним из последних деяний Яру Корсина стало возвращение ситхов в Тахв, дабы Племя множилось и процветало. Запретный Храм видели сверху лишь воздушные часовые, постоянно защищавшие святое место от нарушителей – ситхов или иных. Но гора всегда была видна над теперь уже ненужными защитными стенами столицы ситхов, напоминая об их звездном происхождении.
Из новой роскошной ложи ее матери в Корсинате далекий пик был отлично виден. Многоярусные трибуны стадиона возвышались над пятиугольным игровым полем, и выше всех – ложа Великого Лорда. В это утро мать Ори поучила награду – давно желанное место по-соседству с Великим Лордом, чей балкон был всегда развернут к Храму.