— Будь начеку, Мантар, — шепнул мне на ухо учитель. — Мы столкнулись с грозным волшебством и должны владеть всеми своими чувствами. Отведи глаза от изумруда.
Я подчинился неотчетливо слышному шепоту. Видение померкло, мгновенно исчезнув, и вновь вернулись фигура и лицо Сарканда. Его толстые губы кривились в широкой сардонической ухмылке, обнажающей крепкие белые зубы, острые, как у акулы. Он опустил огромную руку, на которой носил перстень Басатана, погрузив его в стоящий перед ним сундук, и вытащил оттуда пригоршню самоцветов, жемчужин, опалов, сапфиров, гелиотропов, алмазов. Они сверкающим дождем потекли между его пальцев, а колдун возобновил свои разглагольствования:
— Я высадился на Ирибосе намного раньше вас. Я знал, что во внешнюю пещеру можно безопасно войти только во время отлива, сняв мачту. Возможно, вы уже сами догадались обо всем, что я могу рассказать вам. Как бы то ни было, это знание умрет вместе с вами, и очень скоро. Узнав, как действует кольцо, я мог видеть в изумруде все, что происходит в морских глубинах вокруг острова. Лежа здесь с перебитой ногой, я видел приближение вора и его товарища. Я вызвал морское течение, которое унесло их лодку в затопленную пещеру, где она в мгновение ока утонула. Они могли бы доплыть до берега, но по моему приказу крабы в бухте подплыли к ним под водой и утащили на дно, позволив позднее волне вынести их тела на берег. Проклятый вор! Я щедро заплатил ему за украденную карту, которую он в своем невежестве не смог прочитать, но заподозрил, что речь идет о кладе... Немного позже я точно таким же образом поймал вас, предварительно немного помучив и задержав встречным ветром и штилем. Однако вам я предназначил другую гибель.
Голос некроманта затих, отозвавшись долгим эхом, оставив после себя тишину, наполненную нестерпимой неопределенностью. Казалось, мы стоим посреди готовой разверзнуться пучины, в ужасной темноте, освещаемой лишь глазами Сарканда и камнем в волшебном кольце. Оцепенение, сковавшее меня, разбил холодный иронический голос учителя:
— Сарканд, а ведь есть еще одно колдовство, о котором ты не упомянул.
Смех Сарканда прозвучал, точно рокот бушующего, прибоя.
— Я следую привычкам племени моей матери, и крабы снабжают меня тем, что мне нужно, а я вызываю их и управляю с помощью перстня морского бога.
С этими словами он поднял руку, указательным пальцем начертив в воздухе странный знак, и изумруд в кольце описал сияющую дугу. Двойная процессия на миг приостановила свое движение. Затем, точно повинуясь какому-то единому импульсу, они заспешили к нам, а из глубин пещеры и от входа потянулись множества других, присоединившихся к своим товарищам. Они приближались к нам с поистине невероятной скоростью, атакуя наши лодыжки и голени острыми, точно ножи, клешнями, как будто в них вселились демоны. Я нагнулся, бешено орудуя кинжалом, но на смену тем немногим, которых мне удалось уничтожить, пришли десятки новых. Другие, поймав подол моего плаща, начали взбираться по нему. Осажденный со всех сторон, я потерял равновесие на скользкой земле и упал на спину в столпотворение крабов.
Лежа на земле, пока крабы переливались через меня колышущейся волной, я увидел, что учитель сорвал свой отяжелевший плащ и отбросил его в сторону. Войско зачарованных крабов окружало его, карабкаясь по спинам друг друга и взбираясь по его коленям и бедрам. Миор Люмивикс странным движением метнул свой кинжал в воздетую руку Сарканда. Лезвие полетело вперед, вращаясь точно блестящий диск, и начисто отсекло ладонь чернокожего некроманта. И перстень блеснул на его указательном пальце, словно падающая звезда.
Кровь фонтаном брызнула из искалеченной руки, а Сарканд сидел, точно впав в оцепенение, сохранив еще на короткий миг ту позу, в которой творил свое заклятие. Потом рука бессильно повисла вдоль его бока. Кровь хлынула на постеленный на полу плащ, быстро заливая самоцветы, монеты и фолианты, пачкая кучу принесенной крабами человеческой плоти. Крабы тотчас же потеряли всякий интерес к нам с учителем, как будто движение падающей руки было другим знаком, и нескончаемо длинной волной поспешили к Сарканду. Они покрыли его ноги, карабкались на мощное тело, давили друг друга в попытке взобраться на плечи. Он пытался сбросить их своей единственной рукой, изрыгая ужасную брань и нечеловеческие проклятия, эхом раскатывающиеся по всей пещере. Но крабы все нападали на него, словно объятые дьявольским неистовством, и кровь сочилась новыми и новыми струйками из маленьких ранок, оставленных их острыми клешнями, пятная их панцири широкими алыми полосами.
Казалось, мы с Миором Люмивиксом бесконечно долго стояли и смотрели на агонию черного некроманта. Наконец распростертое существо, бывшее когда-то Саркандом, прекратило стонать и метаться под живым саваном, окутавшим его тело. Лишь нога в повязке из щепок и отрубленная рука с кольцом Басатана остались не тронутыми занятыми своей омерзительной работой крабами.
— Уф! — воскликнул учитель. — Он оставил дома своих демонов, но нашел себе новых... Пора бы нам выйти наружу и погреться на солнышке. Мантар, мой милый бестолковый ученик, я хочу, чтобы ты развел на берегу огонь. Полей дрова маслом, не жалея, чтобы угли были глубокими, горячими и красными, как в преисподней, и испеки нам дюжину крабов. Но потрудись выбрать тех, которые только что выбрались на берег из океана.