Сардонически ухмыльнувшись и показав при этом раздвоенный кончик толстого белого языка, невиданная тварь соскользнула с уступа, словно в теле у нее не было костей, и, распластав плоское тело — едва ли ей грозила опасность утонуть, — заструилась туда, откуда могла дотянуться своими осьминожьими конечностями до обезумевшего ростовщика. Одним точным и быстрым движением она выдернула его из трясины и, не тратя слов и времени, принялась лениво и методично поглощать.
Признания Атаммая[11]
Мне, чьи пальцы не привычны ни к бронзовому стилусу, ни к тростниковому перу, ибо единственным орудием, которому я всегда хранил верность, был длинный двуручный меч, пора изложить необычайные и прискорбные события, что стали предвестниками запустения Коммориома, оставленного царем и его народом. Я как никто подхожу для этого, ибо именно я сыграл в них важнейшую роль и последним оставил город, когда остальные его покинули.
Как всем известно, в былые времена Коммориом был величественной и процветающей столицей, мраморной и гранитной короной Гипербореи. С учетом обстоятельств, при которых город был оставлен жителями, о его упадке ходит множество противоречивых слухов и россказней, и я, ныне пребывая в преклонных летах, трижды прославленный заслугами перед городом, я, чьи силы начали угасать не раньше, чем я отдал службе одиннадцать раз по пять лет, собираюсь поведать вам правду, пока она полностью не изгладилась из языка и памяти людской. Так я и поступлю, хотя мне придется сознаться в собственном поражении, в единственной оплошности, допущенной за долгие годы безупречной службы.
Для тех, кто прочтет это в грядущие годы и, возможно, в грядущих землях, представлюсь. Я Атаммай, главный палач Узулдарума, прежде исполнявший эту же должность в Коммориоме. Мой отец Мангай Тал был палачом до меня, как и его предки вплоть до тех, кто служил при легендарных поколениях древних царей и опускал громадный медный меч правосудия на плаху из дерева эйгон.
Извините, если обнаруживаю простительную старцу склонность блуждать среди воспоминаний молодости из тех, что вобрали в себя царский пурпур дальних горизонтов и славу, что освещает невозвратимое. Так слушайте! Я снова молодею душой, когда в этом тусклом городе прожитых впустую лет предаюсь воспоминаниям о Коммориоме, его стенах, подобных горам, что взирали на джунгли сверху вниз, его алебастровых шпилях, пронзающих небеса. Несравненный средь городов, простерший власть и главенство надо всем, был Коммориом, взимавший дань от берегов Атлантиды до берегов обширного континента Му[12]. Город, куда стекались купцы из дальнего Тулана, что граничит на севере с неизведанными льдами, из южного царства Чо Вулпаноми, что простирается до самого озера из кипящего битума. Слушайте! Гордым и величественным был некогда Коммориом, и самые скромные его жилища были краше дворцов, что строят в иных местах. И не виной тому, как болтают люди, пророчество Белой сивиллы со снежного острова Поларион, что великолепие и слава Коммориома отданы были на поругание пятнистым лианам и пятнистым змеям. Виной тому было событие куда более жуткое, истинный ужас, против которого власть царя, мудрость жрецов и острота мечей были равно бессильны. Так слушайте! Город уступил не сразу, не сразу его защитники были принуждены его оставить. И пусть другие забывают, пусть считают эту историю сомнительной и не заслуживающей доверия, я никогда не перестану оплакивать Коммориом.
Ныне мышцы мои усохли, и время капля за каплей выпило кровь из вен, присыпав голову пеплом угасших светил. Однако в былые дни во всей Гиперборее вы не нашли бы палача храбрее и непреклоннее; имя мое было алой грозой, внушающим ужас предостережением тем, кто замышлял недоброе в городе или в лесу, и жестоким грабителям из диких племен. Облаченный в кровавый пурпур, приличествующий моей должности, каждое утро стоял я на площади, где все жители могли узреть меня, и в назидание им исполнял мою кровавую службу. И не раз и не два за день золотисто-алый двуручный медный серп собирал свою жатву, обагряясь темно-красной, как выдержанное вино, кровью. За мою ни разу не дрогнувшую руку и верный глаз, ибо я всегда рубил с первого удара, я был почитаем царем Локваметросом и населением Коммориома.
Я хорошо помню — ибо зверства его превосходили всякую меру, — как впервые услыхал о злодее Книгатине Зхауме. Происходил он из малоизвестного и неприятного народа вурмов, обитавшего, по своему обычаю, в пещерах диких зверей — зверей куда менее свирепых, которых вурмы убивали или изгоняли из нор, — в черных Эйглофианских горах в дне пути от Коммориома. Вурмы больше походят на диких животных, чем на людей, из-за густой шерсти на теле, а также нечестивых ритуалов и обычаев, которым привержены. Именно из них и собрал Книгатин Зхаум свою жуткую банду, каждый день осквернявшую отроги гор злодейскими грабежами. Впрочем, что грабежи — даже людоедство было не самым омерзительным из их деяний.
12
Му (также Пацифида) — гипотетический континент, якобы существовавший в Атлантическом или Тихом океане, впоследствии затонувший. Впервые предложен в качестве теории Шарль-Этьеном Брассёр де Бурбуром на основе ошибочного прочтения рукописей майя; Брассёр де Бурбур также называл эту землю Атлантидой, совмещая понятия; впоследствии континент появлялся в работах многих писателей и мистиков, включая Г. Ф. Лавкрафта. Майяпан — настоящий город майя на полуострове Юкатан в Мексике, чей расцвет пришелся на XIII — первую половину XV века.