Земляне насторожились — возможно, здесь кроется путь к спасению, — однако оба сочли за благо скрыть свой интерес. Притворившись усталыми, они попросили айхая отвести их куда-нибудь, где они смогут отдохнуть и обсудить предложение Вултума.
Та-Вхо-Шай сказал, что полностью в их распоряжении, и отвел землян в комнату за лабораториями — своего рода спальню с двумя ярусами кушеток вдоль стен. Судя по длине, кушетки предназначались для гигантов-марсиан. Там Та-Вхо-Шай, рассудив, что его присутствие больше не требуется, оставил Хейнса и Ченлера одних.
— Итак, — начал Ченлер, — кажется, если мы доберемся до русла, то мы спасены. Я хорошо запомнил коридоры на обратном пути от галереи. Сбежать отсюда не составит труда, если, конечно, за нами не наблюдают.
— Как-то все слишком просто… В любом случае, почему бы не попробовать? Все лучше, чем ждать неведомо чего. После всего, что я увидел и услышал, я и впрямь начинаю верить, что этот Вултум — настоящий дьявол, что бы он сам о себе ни говорил.
— Эти десятифутовые айхаи вгоняют меня в дрожь, — заметил Ченлер. — Я готов допустить, что им миллион лет или около того. Их рост и стать, возможно, объясняются продолжительностью жизни. Большинство зверей, живущих дольше обычного срока, со временем становятся гигантами. Может, и эти марсиане развивались подобным образом?
Оказалось, что вернуться к галерее с колоннами, окружавшей бездну, несложно. Большую часть пути им пришлось идти по главному коридору, и только шум двигателей направлял их в нужную сторону. Земляне никого не встретили; айхаи, которых они видели за открытыми проходами в лабораториях, были глубоко поглощены своими манипуляциями.
— Не нравится мне это, — пробормотал Хейнс. — Слишком все гладко.
— Почему бы нет? Возможно, Вултуму и его приспешникам не приходит в голову, что мы способны сбежать. Мы ничего не знаем про их психологию.
Прижимаясь к внутренней стене и прячась за колоннами, земляне двинулись по длинной извивающейся галерее вправо. Только дрожащие языки пламени из бездны освещали им путь. Так они были вне поля зрения гигантов, если бы тем пришло в голову бросить взгляд наверх. Время от времени налетали порывы ядовитого ветра и адский жар печей; лязг сварки, грохот странных механизмов обрушивались ударами молота.
Наконец они обогнули пропасть и оказались на дальней стороне, где галерея сворачивала влево, обратно к главному коридору. Здесь, в полумраке, виднелся неосвещенный вход в огромную пещеру.
Эта пещера вполне могла привести их к высохшему руслу, о котором говорил Та-Вхо-Шай. К счастью, у Хейнса был фонарик, и он направил луч вглубь пещеры, осветив прямой коридор с мелкими ответвлениями. Ночь и тишина поглотили землян одним махом, и стоило им вступить в пустой коридор, как громыханье работающих механизмов загадочно стихло.
В потолок были встроены темные металлические полусферы, ранее, вероятно, служившие для освещения, как и повсюду в Равормосе. Мелкая пыль поднималась с пола под торопливыми шагами; вскоре воздух стал холодным и разреженным, а мягкое и влажное тепло центральных пещер улетучилось. Прав был Та-Вхо-Шай: сюда редко кто забредал.
Землянам казалось, по этому коридору, словно ведущему в Тартар, они прошли около мили. Затем стены начали сужаться, пол стал грубым и неровным. Развилки больше не попадались, и, осознав, что они вышли из искусственных туннелей в естественные пещеры, земляне обрадовались. Вскоре туннель расширился, а его пол стал снижаться, и по ярусам, напоминавшим полки, они спустились в глубокую пропасть — вероятно, то самое речное русло.
Света фонарика едва хватало, чтобы во всей протяженности освещать водный путь, где от доисторических вод не осталось и струйки. Глубоко изрытое эрозией и усеянное острыми валунами дно составляло более ста ярдов в ширину, а потолок пещеры терялся в непроницаемом мраке. Осторожно обследовав дно на маленьком отрезке, Хейнс и Ченлер по небольшому наклону определили, куда некогда текла река. Следуя этим курсом, они решительно двинулись вперед, молясь, чтобы дорогу не перегородило непреодолимое препятствие вроде пересохшего водопада. Если забыть о возможной погоне, иных трудностей они не предвидели.
Смутно различимые изгибы речного русла вели их сначала в одну сторону, затем поменяли направление; двигаться приходилось на ощупь. Иногда пещера расширялась, и земляне спускались к уходящим вдаль пляжам, расположенным террасами и отмеченным следами постепенно убывавшей воды. Иногда на пляжах им попадались необычные образования вроде гигантской плесени, какая росла в пещерах под современными марсианскими каналами. Эти образования, по виду напоминавшие палицу Геркулеса[112], порой достигали трех футов в высоту. Хейнсу, впечатленному их металлическим блеском, пришла в голову любопытная идея. И хотя Ченлер возражал против задержки, Хейнс взобрался на выступ, чтобы рассмотреть наросты поближе. Как он и подозревал, они оказались не живыми, а окаменевшими и густо поросли кристаллами. Он попытался оторвать один, но не преуспел. В итоге удалось отбить нарост камнем — основание обломилось, и он зазвенел на камнях. Эта штука была очень тяжелой, с утолщением на конце, похожа на булаву и в случае необходимости могла служить оружием. Хейнс отломил дубинку для Ченлера, и, вооружившись, они продолжили путь.
112
Геркулес (Геракл) обычно орудовал дубиной, сделанной из маслины, — с нею, в частности, он выходил против Немейского льва и Лернейской гидры. Согласно Павсанию, после смерти Геракла из его дубины, прислоненной к статуе Гермеса в Трезене, выросла дикая маслина (Павсаний. Описание Эллады, кн. II, гл. XXXI, 10). В Польше есть гора, которая называется Палицей Геркулеса, поскольку она сопоставимой формы — утолщается на конце.