После этого в ночи, предшествующие обряду поклонения, спутники Эвага исчезали один за другим. Следующим оказался последний полярианец, и на башню поднялись Эваг, Доони и Укс Лоддхан; затем остались только Эваг и Укс Лоддхан. И с каждым днем внутри Эвага рос ужас, ибо он чувствовал, что приближается его время; он бросился бы с высоких стен прямо в море, если бы Укс Лоддхан, который разгадал его намерения, не предупредил, что Эваг, ныне привыкший к холоду и разреженному эфиру, больше не сможет дышать земным воздухом. Сам Укс Лоддхан, казалось, не понимал, какая участь ему грозила, а постоянно растущую массу белого червя и исчезновение колдунов толковал эзотерически.
И вот, когда луна сделалась вовсе невидимой, Эваг с бесконечным трепетом и отвращением взошел на башню, чтобы предстать перед Рлимом Шайкортхом, и обнаружил, что лишился всех собратьев-колдунов.
Парализованный ужасом, Эваг поклонился, не смея поднять глаз. Простершись ниц перед своим господином, он заметил, что алые слезы Рлима Шайкортха больше не капают, образуя пурпурные сталагмиты; не слышно было и звука, с которым червь распахивал и захлопывал пасть. Отважившись взглянуть, колдун увидел невообразимо разбухшее туловище червя, которое уже не помещалось на помосте; пасть и глазные щели Рлима Шайкортха были закрыты, как будто червь спал; и тут Эваг вспомнил рассказ колдунов с острова Туласк о том, что каждое новолуние червь засыпает; из-за страха и дурных предчувствий он совершенно об этом забыл!
Эваг был решительно сбит с толку: обряды, которым он научился у собратьев-колдунов, могли быть исполнены, только если слезы Рлима Шайкортха продолжали капать, а пасть ритмично открывалась и закрывалась. Никто не поведал ему, какие обряды надлежит совершать, когда червь спит. Поэтому он тихонько спросил:
— Ты спишь, о Рлим Шайкортх?
Ему показалось, что в ответ из белой разбухшей массы раздалось множество голосов. Голоса звучали приглушенно, но Эваг различил акцент Доони и Укса Лоддхана и хриплое диковинное бормотание пятерых полярианцев; помимо этих голосов, он услышал — или ему почудились — звуки, каких не могли издавать ни люди, ни звери, ни земные демоны. Между тем голоса становились громче, словно вопли узников из глубокого подземелья.
В невыразимом ужасе Эваг слушал, пока над остальными голосами не возвысился голос Доони; и тут же бормотание смолкло, словно толпа притихла, чтобы выслушать своего делегата. И Эваг услышал голос Доони, который промолвил:
— Червь спит, но мы, которых он пожрал, бодрствуем. Жестоко обманул он нас, ибо приходил в наши дома ночью и пожирал одного за другим, пока мы пребывали под властью сотворенных им чар. Он съел наши души и наши тела, и ныне мы стали частью Рлима Шайкортха и обречены влачить существование внутри него, как в темном вонючем подземелье. Когда червь бодрствует, мы не ощущаем себя отдельными сущностями, наделенными собственным сознанием, а слиты с внеземным существом, кое именует себя Рлимом Шайкортхом… Услышь же, о Эваг, истину, которую мы познали, пребывая в единстве с червем. Он спас нас от белой погибели и забрал на Йикилт, ибо из всех представителей человеческого рода только самые мудрые и опытные колдуны способны претерпеть смертоносное ледяное прикосновение и дышать безвоздушным вакуумом, а посему в конце концов стать кормом для такого вот Рлима Шайкортха… Велик и ужасен червь, а край, откуда он приходит и куда возвращается, не привидится смертному даже во сне. Червь всеведущ и не знает лишь об одном: когда он спит, те, кого он пожрал, пробуждаются. И хотя его древность превосходит древность иных миров, червь не бессмертен и уязвим. Тот, кто выберет правильное время, отыщет способ и найдет в себе мужество решиться на этот шаг, легко его сокрушит. Сделать это можно, только когда червь спит. Поэтому мы заклинаем тебя верой в Древних обнажить меч, который ты носишь под мантией, и вонзить его в бок Рлима Шайкортха, ибо это единственный способ убить его… Только так, о Эваг, можно остановить пришествие белой смерти; только так мы, твои собратья-колдуны, сбросим оковы слепого рабства; вместе с нами спасутся те, кого червь обманул и пожрал в далеких веках и дальних мирах. И, только совершив это, ты избегнешь его бледной омерзительной пасти и не станешь одним из призраков в зловещей черноте его чрева. Однако знай: тот, кто поразит Рлима Шайкортха, не переживет его погибели.
Потрясенный Эваг задал Доони вопрос и получил всеобъемлющий ответ. Он слышал голос Укса Лоддхана, неразборчивое бормотание и вопли других гнусно плененных призраков. Многое поведали они ему о происхождении и природе белого червя; колдун узнал тайну Йикилта и способ, которым айсберг перемещался из трансарктических заливов в земные моря. Темное колдовство и общение с демонами закалили его дух и плоть пред лицом необычайного ужаса, и однако чем дольше колдун слушал речи призраков, тем сильнее росло его отвращение. Впрочем, сейчас не время говорить о том, что узнал Эваг.