— Теперь нужно найти удобное место для переправы, — сказал я. — Я хочу обыскать тот берег — нет ли следов Дуари. Она могла оставить следы в мягкой земле.
— Где-то ниже по течению есть брод, — сказала Налти. — Когда Скор захватил меня, мы перешли по нему реку на пути в замок. Не знаю, где именно он находится, но он не может быть далеко.
Мы спустились вдоль реки мили на две от того места, где видели, как мертвецы выбираются на противоположный берег, но не заметили ни следа брода. Вдруг я услышал знакомый кудахчущий звук, который, казалось, доносился из-за реки еще ниже по течению.
— Слышишь? — спросил я Налти.
Она некоторое время прислушивалась. Кудахтание стало громче.
— Да, — ответила она. — Казары. Нам лучше спрятаться.
Следуя ее предложению, мы укрылись за густыми кустами и ждали. Кудахтание становилось все громче, и мы поняли, что казары приближаются.
— Ты полагаешь, это свора Скора?
— Должно быть, — ответила она. — Поблизости нет другой своры, если верить словам Скора.
— Диких казаров тоже нет?
— Нет. Он говорил, что на этом берегу большой реки дикие не водятся. Они обитают на другом берегу. Эти должны быть казарами Скора.
Мы ждали в молчании. Звуки приближались. Наконец мы увидели, как на противоположном берегу выбежал на видное место новый вожак своры. За ним следовали еще несколько гротескных зверей, а вслед за ними Скор верхом на своем зорате. Его окружали мертвецы, составляющие его отряд.
— Дуари здесь нет, — шепнула Налти. — Скор не поймал ее.
Мы наблюдали за отрядом Скора, пока он не скрылся из виду за деревьями на противоположной стороне реки. Я вздохнул с облегчением, в последний раз видя джонга Морова.
Я обрадовался, что Дуари не попала обратно в плен, но я продолжал волноваться за ее дальнейшую судьбу. Ее ждало множество опасностей, одну и без защиты в этом диком краю. А я имел только самое смутное представление о том, где ее искать.
Когда Скор ушел, мы продолжили путь вниз по берегу реки. Через некоторое время Налти указала на линию ряби, тянувшуюся от берега до берега в том месте, где река расширялась.
— Это брод, — сказала она. — Но нам нет смысла переходить реку в поисках следов Дуари. Если бы она была на том берегу, казары бы уже нашли ее. То, что они ее не отыскали, доказывает наверняка, что ее там никогда не было.
Я не был так в этом уверен. Я не знал, умеет ли Дуари плавать, но вероятнее всего, она не умела, поскольку родилась и была воспитана в городе на деревьях.
— Быть может, они нашли ее и убили, — предположил я, холодея при одной только мысли о такой трагедии.
— Нет, — отвергла мои предположения Налти. — Скор бы не допустил этого. Она ему нужна.
— Но ее могло бы убить что-то другое, они могли найти ее уже мертвой.
— Скор забрал бы ее тело с собой, чтобы вдохнуть в него искусственную жизнь, — не согласилась Налти.
Она все еще не убедила меня.
— Как казары идут по следу? — спросил я. — Они следуют за своей жертвой по запаху?
Налти покачала головой.
— Обоняние у них очень плохое. Но у них чрезвычайно острое зрение. Выслеживая, они полагаются исключительно на свои глаза.
— Тогда, может статься, они не пересекли след Дуари и таким образом упустили ее.
— Возможно, но маловероятно, — ответила Налти. — Более вероятно, что она была убита и съедена каким-нибудь зверем прежде, чем Скор мог снова захватить ее.
Это объяснение уже приходило мне в голову, но я не хотел даже думать об этом.
— Тем не менее, — сказал я, — мы вполне можем перебраться на тот берег. Если мы намерены добираться вниз по течению к большой реке, нам придется все равно перейти этот приток рано или поздно. Может быть, мы больше не найдем брода, так как река разливается все шире и шире, чем ближе к устью.
Брод был широким и хорошо заметным благодаря ряби, так что мы не испытывали трудностей, перебираясь на другую сторону. Однако нам приходилось внимательно смотреть под ноги, так как брод изгибался в виде буквы S, и будучи невнимательным, было легко оступиться в глубокую воду и быть унесенным вниз по течению.
В результате того, что мы все внимание направили себе под ноги, нас чуть не постигло несчастье, когда мы почти добрались до левого берега. Лишь счастливая случайность заставила меня взглянуть вверх. Для большей безопасности мы шли, держась за руки. Я шел немного впереди Налти. Я остановился столь внезапно, что девушка стукнулась об меня. Она тоже глянула вверх и невольный крик тревоги сорвался с ее губ.
— Кто они? — спросила она.
— Не знаю, — ответил я. — А ты?
— Нет. Я никогда до сих пор не видела таких созданий.
У самой воды нас ожидало полдюжины человекоподобных существ. Другие такие же выходили из леса, спрыгивая с деревьев и неуклюже ковыляя к броду. Они были примерно трех футов ростом и полностью покрыты длинной шерстью. Сначала я подумал, что это обезьяны, хотя они поразительно походили на людей. Однако когда они увидели, что мы их обнаружили, один из них заговорил, разбивая в пух мою обезьянью теорию.
— Я Ул, — сказал он. — Уходите прочь из земли Ула. Я Ул. Я убивать!
— Мы не причиним тебе вреда, — ответил я. — Мы только хотим пройти через твою страну.
— Уходите прочь, — заворчал Ул, обнажая острые боевые клыки.
К этому времени пятьдесят свирепых человечков собрались у самой воды, ворча и угрожая. На них не было ни одежд, ни украшений, и у них не было оружия, но их острые клыки и перекатывающиеся мускулы спин и плеч говорили, что они вполне способны осуществить угрозу Ула.
— Что нам делать? — спросила Налти. — Они разорвут нас на части, как только мы ступим на берег.
— Может, мне удастся уговорить их дать нам пройти, — сказал я, но после пяти минут бесполезных усилий, я признал поражение. Единственным ответом Ула на мои аргументы было:
— Я убивать! Я убивать!
Мне была ненавистна идея возвращаться, ибо я знал, что нам все равно придется пересечь реку, а мы можем больше не найти такого брода. Но в конце концов я махнул рукой и вернулся назад на правый берег, рука об руку с Налти.
Мы продолжали идти вниз вдоль берега реки. Весь остаток дня я искал следы Дуари. Но мои усилия были тщетны. Я был обескуражен. Мне казалось, что я больше никогда ее не увижу.
Налти старалась развеселить меня, но поскольку она считала, что Дуари нет в живых, то, естественно, не добилась большого успеха.
Ближе к вечеру мне удалось убить небольшое животное. Мы ничего не ели весь день и очень проголодались, поэтому тотчас развели костер и вскоре жарили на нем куски нежного мяса.
После еды я построил в ветвях большого дерева грубый помост и собрал много больших листьев, чтобы они послужили нам подстилкой и покрывалом. Когда стемнело, мы с Налти устроились не без удобств в нашем убежище наверху.
Некоторое время мы молчали, каждый погруженный в свои собственные мысли. Не знаю, о чем думала Налти, но мои мысли были достаточно мрачными. Я проклинал тот день, когда решил построить огромную торпеду, которая перенесла меня с Земли на Венеру. А в следующий миг я благословлял его, ибо это сделало для меня возможным встретить и полюбить Дуари.
Молчание прервала Налти. Словно прочтя мои мысли, она спросила:
— Ты очень сильно любил Дуари?
— Да, — ответил я.
Налти вздохнула.
— Должно быть, очень печально потерять подругу.
— Она не была моей подругой.
— Не была твоей подругой? — тон Налти выдавал ее удивление. — Но вы любили друг друга?
— Дуари не любила меня, — ответил я. — По крайней мере, говорила, что не любит. Видишь ли, она была дочерью джонга и не могла любить никого, пока ей не исполнилось двадцати лет.