— Но в результате мы все равно будем мертвы, — скептически заметил я.
— Они приближаются! — вскричала Налти.
Звери смыкали кольцо, двигаясь к нам с трех сторон. Я посылал в них стрелу за стрелой, и все они угодили в цель. Но стрелы останавливали только тех, в кого попадали, остальные продолжали красться вперед.
Они были уже совсем рядом, когда я выпустил последнюю стрелу. Налти стояла рядом со мной. Я обнял ее.
— Прижми меня крепче, — сказала она. — Я не боюсь умирать, но я не хочу оставаться одна, даже на мгновение.
— Ты все-таки жива, Налти, — я не знал, что еще сказать. Должно быть, мои слова звучали глупо, но Налти не обращала на это внимания.
— Ты был очень добр ко мне, Карсон, — сказала она.
— Ты тоже играла семь третьих без прикупа, Налти, если тебе понятно, что это значит — а тебе, конечно, непонятно.
— Прощай, Карсон, да?! Это на самом деле последняя секунда?
— Думаю, что да, Налти. — Я нагнулся и поцеловал ее. — Прощай!
За нашей спиной, откуда-то сверху, вдруг раздался напоминающий кудахтание шум. Я понял бы, что это такое, даже если бы перед моими глазами не стали сами по себе падать на землю тела занганов. Это был шум амторианской винтовки, стреляющей R-лучами!
Я обернулся и посмотрел вверх, на вершину холма. Там стояла кучка людей — не больше дюжины — хладнокровно расстреливающая свору занганов, поймав ее в клетку из смертоносных лучей. Сттенки клетки быстро сближались. Это длилось всего несколько секунд, но ни один из свирепых зверей не избежал смерти.
Затем один из наших спасителей (или пленителей) приблизился к нам.
Он, как и его спутники, был человеком практически совершенного телосложения, с приятным умным лицом. Первой мыслью, мелькнувшей у меня, было — а уж не на родственников ли вепайян мы натолкнулись? Вторая звучала так: если нет, то на Венере действительно существует Олимп, где обитают исключительно боги.
В каждой группе людей мы привыкли видеть хотя бы нескольких, чьи черты лица неправильны или некрасивы. Но в этой группе, хотя ни один из них не походил в точности на другого, все были одинаково симпатичными и имели пропорциональные черты лица.
Тот, кто подошел к нам, был одет в обычную одежду амториан — повязанная особым образом полоса ткани на бедрах — и был вооружен так же, как это принято у вепайянских воинов. Его украшения, очевидно, атрибуты занимаемой должности, были красивыми, но не вычурными. По надписи на повязке вокруг его головы я заключил, что он офицер. Во всяком случае, так на ней было написано.
— У вас была близкая встреча с этими зверушками, — приветливо сказал он.
— Пожалуй, немного ближе, чем нам хотелось бы, — ответил я. — Мы должны поблагодарить вас за спасение жизни.
— Я рад, что мы успели вовремя. Я был на городской стене, когда вы проплывали мимо, и видел вашу стычку с людьми Кормора. Я заинтересовался. Зная, что ниже по реке вы столкнетесь с неприятностями — например, угодите в водопады — я поторопился предупредить вас, если удастся.
— Для амторианина несколько необычно интересоваться незнакомцами, — заметил я. — Но уверяю тебя, что я признателен за это, хоть и не понимаю.
Он кратко рассмеялся.
— Меня заинтересовало то, как ты расправился с тремя созданиями Скора, — пояснил он. — Я увидел в тебе очень привлекательные для меня качества, а мы всегда ищем людей, обладающих новыми и хорошими качествами, чтобы влить новую кровь в жилы Хавату. Но прежде позволь мне представиться. Меня зовут Эро Шан.
— Это Налти из Анду, — представил я девушку. — А я — Карсон Нэпьер из Калифорнии.
— Я слышал об Анду, — сообщил он. — Они там вывели очень хорошую разновидность людей. Но я никогда не слышал о твоей стране. И я до сих пор никогда не видел человека с голубыми глазами и светлыми волосами. Скажи, все люди в Кал…
— Калифорнии, — подсказал я.
— …в Калифорнии такие, как ты?
— О нет! Среди нас есть люди всех цветов кожи, волос и глаз.
— Но как же вы выводите таких особей? — спросил он.
— Никак, — чистосердечно признался я.
— Шокирующие обычаи, — сказал он вполголоса. — Это аморально. Аморально с расовых позиций. Ладно, как бы то ни было, похоже, ваша система произвела неплохих особей. Теперь, если вы пойдете со мной, мы вернемся в Хавату.
— Могу ли я спросить, — поинтересовался я, — мы пойдем как гости или как пленники?
Он слегка улыбнулся.
— А повлияет это на то, пойдете ли вы со мной?
Я посмотрел на вооруженных людей за его спиной и усмехнулся.
— Нет, — ответил я.
— Давайте будем друзьями, — сказал он. — В Хавату вы найдете справедливость. Если вы будете заслуживать того, чтобы остаться в качестве гостей, с вами будут обращаться, как с гостями. Если нет… — он пожал плечами.
Взобравшись на вершину холма, мы увидели у его подножия длинную низкую машину с поперечными сидениями и без верха. Это был первый автомобиль, увиденный мной на Венере. Строгость его линий и отсутствие украшений наводили на мысль, что это военная машина.
Мы заняли место на заднем сидении, а Эро Шан с товарищами сели на передние. Эро Шан отдал команду, и автомобиль двинулся вперед. Водитель был слишком далеко от меня, и его закрывали сидящие между нами люди, так что я не видел, каким образом он управляет машиной. Она двигалась по неровной почве мягко и быстро.
Местность повышалась, и через некоторое время с возвышенности мы увидели внизу белокаменный прекрасный город Хавату. Отсюда сверху было видно, что город построен в форме полукруга, плоская сторона которого примыкала к реке. Город был обнесен стеной по всему периметру.
Ниже по течению за городом река поворачивает направо. Прямой же путь, которым мы следовали, привел нас к воротам в нескольких милях от реки. Сами ворота, выполненные в великолепных пропорциях, представляли собой архитектурное совершенство, говорящее о высоком уровне культуры и цивилизации. Городская стена из белого известняка была покрыта резными картинами, которые, как я решил, изображают историю города или населяющей его расы. Работа была задумана и выполнена с редчайшим вкусом. Насколько я видел, эти картины покрывали стену на всем протяжении.
Если принять во внимание факт, что городская стена на суше составляет около восьми миль длиной, а со стороны реки — около пяти миль, и вся она покрыта резными картинами, то проникаешься уважением к затраченному труду и времени, необходимым для осуществления такого деяния.
У ворот нас остановили стоящие на страже солдаты. Я увидел над воротами надпись символами общеамторианского языка «ТАГ КУМ ВУ КЛАМБАД» — Ворота Психологов.
Мы прошли в ворота и попали на широкую прямую авеню, которая вела прямо к центру города. Движение на улице было оживленным — автомобили разных форм и размеров быстро и бесшумно двигались в обоих направлениях. На этом уровне было только автомобильное движение, пешеходы передвигались по дорожкам, проложенным на уровне вторых этажей зданий, которые на пересечениях соединялись виадуками.
Уличного шума практически не было — ни автомобильных гудков, ни скрежета тормозов. Казалось, движение регулировалось само собой. Я спросил об этом Эро Шана.
— Это очень просто, — сказал он. — Все экипажи управляются из центральной энергетической станции, откуда энергия излучается в трех частотах. На панели управления каждого экипажа имеется циферблат, при помощи которого управляющий машиной может выбрать ту из трех частот, которая ему нужна. Одна частота — для авеню, ведущих от внешней стены к центру города, вторая — для идущих в перпендикулярном направлении, а третья — для движения за пределами города. Первые две переключаются альтернативно; когда одна из них включена, все движение по второй энерголинии автоматически останавливается на перекрестках.