В тот момент, когда я прыгнул вверх и схватился за веревку выше петли, я почувствовал, как морда змеи коснулась моей босой ноги. Снизу раздалось громкое яростное шипение. А я, перехватывая веревку то одной, то другой рукой, взбирался наверх, в мрачную тень, где надеялся найти хотя бы временное убежище.
Верхний конец веревки был привязан к металлическому болту с отверстием, закрепленному в большой балке. Я взобрался на эту балку и посмотрел вниз. Могучая змея шипела и извивалась подо мной. Она подняла вверх треть своего туловища и пыталась обвиться вокруг свисающей веревки, чтобы последовать за мной наверх. Я отскочил в сторону.
Честно говоря, я сомневался, что змея такой толщины и веса способна взобраться по столь ненадежной и тонкой веревке. Однако, не желая рисковать, я поднял веревку вверх и намотал ее на балку. По крайней мере на ближайшее время я был в безопасности и вздохнул с облегчением. Затем я осмотрелся.
Тень была густой и почти непроницаемой для взгляда, но все же у меня сложилось впечатление, что потолок комнаты находится очень высоко надо мной. Я стоял на скрещивающихся балках; таких балок было много, они пересекали всю комнату в разных направлениях. Я решил исследовать второй этаж западни с семью дверями.
Стоя во весь рост на балке, я осторожно продвигался к стене. У конца балки я обнаружил узкий карниз, который примыкал к стене и, очевидно, тянулся вокруг комнаты. Он был двух футов шириной и не имел перил. Похоже, это было что-то вроде строительных лесов, оставленных рабочими, которые сооружали здание.
Я отправился в разведывательный рейд по этому карнизу, осторожно пробуя перед собой каждую доску, прежде чем стать на нее, и придерживаясь за стену. Когда я ступил на карниз, я вновь услышал вопль, который уже дважды привлекал мое внимание. Но я все еще гораздо больше интересовался своими собственными неприятностями, чем неприятностями неизвестной мне женщины.
Мгновением позже мои пальцы нащупали нечто, что окончательно вытеснило из моих мозгов все мысли о кричавшей женщине. На ощупь это была рама двери — или окна. Обеими руками я ощупал свою находку. Да, это была дверь! Узкая дверь примерно шести футов высотой.
Я нащупал дверные петли. Поискал щеколду — нашел! Я осторожно пошевелил ее и почувствовал, как дверь слегка поддается в мою сторону.
Что лежит за ней? Какие-нибудь новые, дьявольски хитро придуманные разновидности смерти или пыток? Быть может. А, может быть, свобода. Я не мог узнать этого раньше, чем отворю врата тайны.
Я колебался, но недолго. Медленно потянул дверь на себя, внимательно глядя в расширяющуюся щель. На меня повеяло дыханием ночного ветра. Я увидел слабое свечение венерианской ночи.
Могло ли оказаться, что со всей своей хитростью тористы просмотрели этот путь побега из смертельной комнаты? Я едва мог поверить в это, но единственное, что мне оставалось делать — это перешагнуть порог и рискнуть встретить то, что там окажется.
Я открыл дверь и вышел наружу — на кольцевой балкон, идущий вокруг башни. Балкон был пуст, насколько я мог разглядеть в сумеречном свете — во всяком случае, в той части, которая была доступна моему взгляду.
На внешнем крае балкона был низкий парапет, за которым я скорчился, знакомясь с новой ситуацией. По-видимому, мне не угрожала никакая новая опасность, но я все время оставался начеку. Я осторожно продвигался вперед, когда крик снова прорезал тишину ночи. На этот раз он показался мне весьма близким. Раньше стены башни, в которой я был заключен, заглушали его.
Я двигался в направлении звука, продолжая свой путь. Я искал способ спуститься вниз, на землю, а вовсе не прекрасную незнакомку, которую следовало вызволять из беды. Боюсь, что в этот момент я был бездушным эгоистом, далеким от рыцарства. И по правде сказать, меня сейчас ничуть не тронуло бы, если бы я узнал, что все до одного жители Капдора находятся в смертельной опасности — и мужчины, и женщины.
Продвигаясь по балкону вокруг башни, я добрался до такого места, откуда увидел другое здание, расположенное всего в нескольких ярдах от башни. В тот же миг я увидел нечто, что в высшей степени меня заинтересовало и даже обнадежило. Это был узкий мостик, переброшенный с балкона, на котором я стоял, на балкон соседнего здания.
Одновременно возобновились крики. Похоже, они доносились изнутри здания, которое я только что обнаружил. Однако перебраться по мостику меня манили вовсе не крики, а надежда найти там путь, ведущий вниз, на землю.
Быстро перейдя на противоположный балкон, я добрался по нему до ближайшего угла. Завернув за угол, я увидел свет, падающий из окон, расположенных на том же этаже.
Сначала я хотел было повернуть назад — если я решусь пройти мимо окон, меня могут заметить. Но снова послышался крик, и на этот раз он был таким близким, что я понял — кричат в той же комнате, из окон которой падает свет.
В крике слышалась такая безнадежность, такой ужас, что я больше не мог оставаться равнодушным. Отбросив осторожность, я подошел к ближайшему окну.
Окно было распахнуто настежь. В комнате я увидел женщину, отчаянно сопротивлявшуюся мужчине. Тот прижимал ее к кушетке и колол острым кинжалом. Собирался ли он убить ее, или нет, было неясно — казалось, в настоящий момент его единственной целью была пытка.
Мужчина находился спиной ко мне, и его тело скрывало лицо женщины. Но когда он колол ее и она кричала, мужчина смеялся кошмарным злорадным смехом. Я сразу понял, что он из себя представляет — один из тех психопатов, что черпают удовольствие от причинения боли объекту своей маниакальной страсти.
Я увидел, как он нагнулся поцеловать ее, и в этот момент она ударила его по лицу. Он отвернул голову, чтобы избежать удара, продемонстрировав мне свой профиль. Я узнал его. Это был онгйан Муско.
Должно быть, отклонившись, он частично ослабил хватку, и девушка приподнялась с кушетки, пытаясь вырваться. При этом она обратила лицо в мою сторону, и кровь застыла у меня в жилах от ужаса и ярости. Это была Дуари!
Одним прыжком я перемахнул через подоконник и бросился на Муско. Схватив его за плечо, я рванул что было силы. Когда он увидел мое лицо, то завопил в испуге и отшатнулся, вытаскивая пистолет из кобуры. Я мгновенно перехватил его руку и направил оружие дулом в потолок. Муско опрокинулся назад на кушетку, увлекая меня за собой, и мы оба свалились на Дуари.
Хватаясь за пистолет, Муско выронил кинжал. Теперь же я вырвал у него пистолет и отбросил прочь, а мои пальцы потянулись к его горлу.
Он был крупным, толстым человеком, не лишенным силы. А страх смерти, казалось, увеличил мощь его мускулов. Он дрался с отчаянием обреченного.
Я стащил его с кушетки, чтобы случайно не причинить вреда Дуари, и мы покатились по полу. Каждый старался задушить другого. Муско попытался позвать на помощь, и я удвоил усилия, чтобы лишить его воздуха прежде, чем стоны и хрипы приведут сюда кого-нибудь из его приятелей.
Он фыркал мне в лицо, как дикий зверь, мычал, старался то ударить меня в лицо, то задушить. Мои силы были на исходе — эта толстая тварь небось не голодала последние дни, не металась между змеями и сарбаном, а пожалуй, и выспалась! Я понял, что быстро слабею, в то время, как Муско, похоже, очнулся и набирает силу.
Я понял, что если не хочу оказаться побежденным и потерять Дуари, то должен победить своего противника немедленно. Отпрянув от него, чтобы было больше места размахнуться для удара, я врезал ему кулаком в жирную харю изо всех оставшихся сил.
Он на мгновение поник, и в этот миг мои пальцы сомкнулись на его горле. Он извивался, боролся и наносил мне страшные удары. Но хоть я и был наполовину оглушен, и все плыло у меня перед глазами, я продолжал сжимать его горло, пока наконец он не забился в конвульсиях, а потом его тело расслабилось и обмякло.