Джо.
35.
Разведен.
Бармен.
Хакенсак, Нью-Джерси.
«Я здесь для того, чтобы посмотреть — смогу ли я сделать это, ответить на вызов, стать сильнее».
Фрисби.
Биография:
Джо — ночной бармен, в домашнем быту — дневной папа для своего 8-летнего сына. В школе Джо был защитником и чемпионом по борьбе. Он опытный пианист, который любит путешествия, походы и игры в мяч с сыном. Если Джо выиграет миллион долларов, он намерен возобновить иск к адвокату по разводам за злоупотребление служебным положением в деле против него.
Шеннон.
25.
Одинока.
Помощник по административным вопросам.
Лос-Анджелес, Калифорния.
«Я надеюсь получить там как можно больше уникального опыта».
Блокнот.
Биография:
Шеннон родом из Денвера, штат Колорадо. Она начинающая писательница, бизнес-администратор, закончившая Калифорнийский Университет, Лос-Анжелес. Шеннон — единственный ребенок в семье и с нетерпением ждет от жизни на острове нового опыта. Увлекается чтением, кик-боксом и велоспортом.
Taнишa.
28.
Одинока.
Спортивный тренер.
Детройт.
«Я выиграю миллион долларов, потому что я лучшая… сдавайтесь. Я буду сильнее, крепче и умнее. Мое внимание не ослабнет. И никакая дряблая жопа не будет стоять на моем пути!»
Зубная щетка.
Биография:
Taнишa когда-то была кандидатом в олимпийскую команду в эстафетном беге на 400 метров. Сегодня она женский спортивный тренер в команде университета Мичигана. Taнишa верит в свои силы и два раза в неделю в местном общественном центре консультирует проблемную афроамериканскую молодежь в области межрасовых отношений.
Эпизод 1. Продать душу дьяволу
Чайки кричали над головой, игриво пикируя перед двумя женщинами, медленно бредущими вниз по уединенному песчаному пляжу. Они прогуливались рука об руку по краю соленого прибоя. Длинные темные волосы высокой женщины легонько раздувал дневной бриз, лицо ее выглядело воплощением довольства. Ее светловолосая подруга, чуть меньше ростом, от души смеялась над тем, что говорила женщина. Та слегка толкнула ее в бок и пригрозила пальцем за выходки, ласково помахивая им у нее перед носом.
Их выцветшие голубые джинсы были закатаны до колен, но иногда морские брызги все же попадали на них. Они с удовольствием плескались в полосе прибоя, преданно заглядывая в глаза друг друга и наслаждаясь взаимным восхищением.
Еще несколько шагов и молодая блондинка, остановила свою спутницу нежным рывком руки.
— Могу я спросить у тебя кое о чем? — произнесла она на полном серьезе, глядя в сверкающие глаза, в которых отражался весь мир и открытое сердце.
— Всегда, — серьезно ответила брюнетка, с нежностью сжимая плечо молодой подруги и с доверием в глазах, которые просто кричали: — Ты всегда можешь спросить меня о чем угодно!
— Ты когда-нибудь чувствовала себя так же замечательно?
— ГОСПОДИ! Черт возьми!!! — взревел Клинт Бендер, хлопнув раскрытой ладонью по длинному овальному столу. Присутствующие в комнате дернулись и похватали свои чашки с кофе, чтобы не потерять драгоценные капли ароматного эликсира.
Лента остановилась на середине экрана, брюнетка замерла с открытым ртом, ее ответа никто так и не услышал, крик морских птиц заменил мощный стук Бендера, до сих пор отдававший эхом от деревянных панелей, которыми были обшиты стены кабинета. Здоровяк возмущенно выпрямился, одергивая большими толстыми пальцами серебряную пряжку ремня.
Шесть пар глаз тут же уставились перед собой, разглядывая полированный деревянный стол, а их владельцы мысленно приготовились, ожидая взрыва, который, будьте уверены, заставит Хиросиму выглядеть просто хлопком ладоней. Кто-то заплатит за этот ужасающий контроль хозяина канала, и каждый из них мысленно поблагодарил богов, чтобы это был не он. Не сегодня. По крайней мере, не из-за этого.
— Я думал, что сказал вам вырезать все это женское дерьмо или, по крайней мере, сократить его! — с горечью выразил недовольство Бендер. Его голос в равных долях был наполнен гневом и неподдельным отвращением. Он в ужасе показал на большой плоский экран, установленный на стене в зале заседаний, как будто вынужден был просидеть на концерте Джастина Бибера. Дважды. — Вы знаете, как я ненавижу это дерьмо! Черт подери! Теперь мне противно, и я потерял аппетит! — пожаловался он, его слова все восприняли, скорбно вздыхая.