Мы сделали три захода, и всё впустую. То мы шли слишком быстро, то до Стеллы было не достать. А она уже устала. Еле-еле гребла. Ещё чуть-чуть – и она пойдёт ко дну. У нас оставался последний шанс. И в этот раз у нас получилось подойти близко, чтобы папа смог дотянуться и ухватить Стеллу. И мы все трое как давай тащить её – кто за шкирку, кто за хвост. И вытащили. Папа мне сказал тогда: «Молодец, Мартышкин», а мама ему сказала, чтобы он никогда-никогда не смел больше ходить без спасательного жилета. И ещё много чего сказала. Но в ответ папа её обнял, и она заплакала. А Стелла как ни в чём не бывало отряхнулась и убежала вниз.
С тех пор мама установила строгое правило: Стелла Артуа ни в какую погоду не выходит на палубу без спасательного жилета. У неё должен быть жилет, как у нас у всех. И пускай папа его смастерит.
Я до сих пор вижу во сне слонов из Южной Африки. Мне так понравилось, какие они неторопливые и задумчивые. И какие у них мудрые слезящиеся глаза. А ещё я так и вижу этих важных жирафов, как они смотрят на меня сверху вниз. И львёнок – он спал с кончиком львицыного хвоста в зубах. Я тогда много чего нарисовал и вот смотрю на эти рисунки и вспоминаю. Солнце в Африке большое-большое, красное-красное.
А впереди Австралия. Кенгуру, поссумы и вомбаты. Дядя Джон нас встретит в Перте[9]. Я видел дядю Джона на фотографиях, но мы с ним ещё не встречались. Папа вечером сказал, что дядя Джон нам не родной дядя, а дальний родственник.
– Ну о-о-очень дальний, – ответила мама, и они с папой оба засмеялись.
Я сначала не понял, чего это они, но потом на вахте я ещё подумал, и до меня дошло.
Звёзды такие яркие, и Стелла спасена. Сегодня счастливый день. Самый счастливый в моей жизни.
3 апреля
Перт, Австралия. До сегодняшнего дня перед нами был только пустынный океан – и так от самой Африки. Мне всё больше и больше это нравится, когда есть только мы, «Пегги Сью» и море. Нам всем, по-моему, так нравится. Но зато, когда вдали показывается суша, мы просто скачем от радости. Когда мы в первый раз увидели Австралию, мы все втроём обнялись и запрыгали. Как если бы мы вообще первыми её открыли. Стелла Артуа на нас лаяла, как на психов чокнутых, а мы и были чокнутые психи. Мы проделали путь от Англии до самой Австралии. Это же половина кругосветки! И мы сами справились, никто нам не помогал.
У мамы снова эти её спазмы в желудке. Ей точно надо к врачу. Она обещала нам, что в Австралии, честное слово, покажется доктору. Вот посмотрим, как она своё честное слово сдержит.
28 мая
Мы снова в море. А до этого полтора месяца прогостили у дяди Джона. Мы думали, поживём в Перте несколько деньков, но дядя Джон сказал, раз уж мы проделали такой путь в Австралию, то надо посмотреть её как следует. И мы жили с его семьёй на огроменной ферме. Там у него миллион овец. И лошадей тьма-тьмущая. Я ездил верхом с моими двоюродными сёстрами, Бет и Лизой. Одной семь, другой восемь, но они уже ездят на лошади будь здоров! Они звали меня Мики. Когда мы уезжали, обе собирались за меня замуж. А пока что мы решили переписываться.
Я как-то видел тут тигровую змею. Дядя Джон сказал, если бы я на такую наступил, мог бы и умереть от её укуса. Он ещё мне велел остерегаться в ванной чёрных вдов, это пауки. С тех пор я в ванную без особой нужды не ходил.
Они звали нас «английская родня» и каждый вечер устраивали барбекю. Нам у них очень здоровско гостилось. И всё-таки я был ужасно рад вернуться назад, на «Пегги Сью». Я по ней скучал, совсем как по Эдди. Эдди я слал открытки, обычно со смешными зверушками, если удавалось такие найти. Я послал ему открытку с вомбатом. И живого вомбата я видел, и сотни поссумов, и целую кучу кенгуру. У нас дома повсюду воробьи, а тут у них – белые какаду, целый миллион.
Но сейчас с нами только чайки. В какой части света мы ни оказывались, везде есть чайки. Мы идём в Сидней, остановимся там ненадолго посмотреть на Большой Барьерный риф, а потом через Коралловое море прямиком в Папуа – Новую Гвинею.
Маме с желудком вроде получше. Врач в Австралии сказал ей, что она просто съела что-то не то. В общем, ей полегчало.
Очень жарко и душно. Море совсем спокойное. Ветра нет. Мы движемся еле-еле. На небе ни облачка, но я знаю, что надвигается шторм. Я это чувствую.