Смешанное чувство сожаления о погибшей цивилизации и предвкушения неведомого испытания охватило их, когда вечером, выбранным братьями для начала полета, они, кратким распоряжением отпустив удивленных рабов на свободу, вошли внутрь шарообразного корабля. И Сфаномоэ засияла перед ними пульсирующим блеском, а Посейдон, темнея, остался внизу, когда они подняли свой корабль в лазурно-зеленые небеса.
В течение некоторого времени они видели огни столицы Сарана и заполненный галерами порт Лефару. В столице ночное веселье было в полном разгаре, фонтаны били вином, благодаря которому люди могли на время забыть о своей неминуемой гибели… Но вскоре корабль поднялся так высоко, что до Готара и Эвадона уже не долетал шум веселья в городах под ними. Они поднимались все выше, пока Земля не стала темным пятном, а небо не зажглось звездами, никогда не отражавшимися в оптических зеркалах их обсерватории. На темной Земле внизу появился постепенно увеличивающийся огненный полумесяц, и вскоре они вырвались из тени навстречу дневному свету. Но небеса недолго сияли голубизной. Постепенно небо становилось все темнее и темнее. Солнечный свет уже не затмевал ни звезд, ни Земли, ничего не было в черном пространстве, окружившем корабль. И ярче всего светила Сфаномоэ, ослепительно сверкая голубым бриллиантом.
Лига за лигой удалялись они от Земли. Почти забыв про нее, братья вглядывались вперед, туда, где голубела звезда – цель их мечтаний. Затем, оглянувшись, они увидели шар, напоминающий огромную луну, который уже плыл не под ними, а над ними. Изучая океаны, континенты, острова Земли, братья называли их, сверяя названия по своим картам, по мере того как шар поворачивался, словно огромный глобус, но напрасно они высматривали Посейдон среди глади огромного океана. И братья испытали сожаление и печаль по исчезнувшей красоте и великолепию затонувшей Атлантиды. Они размышляли о недолговечности ее славы, вспоминали ее обелиски, купола храмов, ее горы, высокие пальмы и огненные плюмажи воинов, которым уже никогда не сверкать на солнце…
Их жизнь в сферическом корабле протекала легко и спокойно, мало отличаясь от той, которую они привыкли вести прежде. Братья вернулись к научным изысканиям и продолжили научные эксперименты, которые они планировали начать или начали перед полетом. В свободное время они читали друг другу классическую литературу Атлантиды, обсуждали множество философских и научных проблем. Готар и Эвадон почти не замечали бега времени. Прошли недели и месяцы, а затем и годы, которые незаметно превратились в десятилетия. Они не чувствовали, что меняются сами, и не видели изменений друг в друге, когда годы стали плести паутину морщин на их лицах, серебрить их брови и бороды. Так много проблем было ими разрешено и обсуждено, так много сделано наблюдений и экспериментов, что им некогда было обращать внимания на такие пустяки.
По мере того как проходили годы полета, Сфаномоэ становилась все ближе и ближе, пока, наконец, не закружилась под ними, демонстрируя странные очертания своих континентов и морей. Теперь Готар и Эвадон рассуждали о мире, который им предстояло посетить, о морях, животных, растениях, которых они надеялись там найти. Они чувствовали глубокое волнение, когда направили свой корабль к постепенно вырастающему шару, который плыл им навстречу. Вскоре они повисли над его поверхностью в облачной атмосфере тропической жары. Но, несмотря на детское нетерпение, которое братья испытывали перед тем, как ступить на новую планету, они благоразумно решили продолжить свой полет над ней, чтобы изучить ее поверхность.
К своему удивлению они не обнаружили на ярком пространстве внизу ничего, подтверждающего деятельность людей или живых существ. Им хотелось бы увидеть башни городов экзотической архитектуры, широкие оживленные улицы и каналы, геометрически расчерченные поля. Вместо этого под ним тянулся лишь первобытный ландшафт гор, болот, лесов, океанов, рек и озер.
Наконец они решились приземлиться. И хотя братья так постарели, что длинные белые бороды опускались у них ниже колен, им удалось посадить корабль со всем мастерством, присущим им в молодости. Открыв запечатанную в течение десятилетий дверь, они вышли наружу – Готар впереди, поскольку он был немного старше Эвадона.
Первое, что они почувствовали, была ужасная жара. Затем их ослепило буйство красок, и одновременно у них перехватило дух от множества запахов, которые, казалось, пронизывали тяжелый, странно неподвижный воздух – запахов, почти видимых в поднимающихся вверх испарениях. Это были ароматы, относящиеся как к эликсирам, так и к опиатам, несущие как блаженную сонливость, так и божественное возбуждение, и испускали их растущие повсюду цветы. Братья спустились из корабля прямо в массу цветов необыкновенной красоты, с усиками и лепестками всевозможных оттенков, которые, казалось, вились и покачивались с несвойственной растениям живостью и чувствительностью. Цветы росли на земле, покрывая ее сплошным ковром переплетающихся стеблей и чашечек, свисали со стволов и ветвей деревьев, похожих на пальмы, оплетая их сплошь от вершин до корней. Они переполняли воды тихих прудов. Они парили над вершинами деревьев, как живые создания, взлетевшие, чтобы летать в напоенных ароматами небесах. Цветы росли прямо на глазах и увядали с поразительной быстротой, а затем опадали, и на их месте как по волшебству вырастали другие.