Я вполне поверил в истории, касающиеся родителей Сарканда. Он, казалось, пошел по стопам своей матери, ибо его волосы, черты лица, равно как и кожа, были такими же, как у чернокожих людоедов Наата. Я видел их на рисунках путешественников. Он встретил нас с непроницаемым видом, скрестив руки на груди. На его правой руке я заметил массивный изумруд, тускло поблескивающий на указательном пальце.
– Я знал, что вы будете преследовать меня, – сказал он, – точно так же, как знал, что вор и его товарищ тоже поплывут следом. Все вы хотели убить меня и завладеть кладом. Я действительно ранен – осколок расшатавшегося камня упал со свода пещеры, раздробив мне ногу, когда я склонился, чтобы рассмотреть сокровища в открытом сундуке. Мне придется лежать здесь, пока не срастутся кости. Но я неплохо вооружен… И мне хорошо служат и меня охраняют.
– Мы пришли за кладом, – прямо ответил Миор Люмивикс. – Я собирался убить тебя, но только в честном поединке, мужчина с мужчиной, колдун с колдуном, чему лишь мой ученик Мантар и скалы Ирибоса стали бы свидетелями.
– Ну разумеется, и твой ученик тоже вооружен кинжалом. Однако это не слишком важно. Я спляшу на твоих костях, Миор Люмивикс, а твоя колдовская сила перейдет ко мне.
Учитель словно не слышал его слов.
– Что за мерзость ты придумал? – язвительно спросил он, указывая на крабов, все еще складывавших выдранные ими куски плоти в отвратительную кучу.
Сарканд поднял вверх руку, на указательном пальце которой блестел древний изумруд, оправленный, как мы только что заметили, в кольцо в виде щупальцев спрута, охватывающих круглый, как шар, камень.
– Я обнаружил это кольцо среди других сокровищ, – похвастался он. – Оно было заключено в цилиндр из неизвестного металла вместе со свитком, из которого я узнал о его действии и могущественной магии. Это перстень Басатана, морского бога. Тот, кто долго и внимательно всматривается в изумруд, может увидеть дальние места и события, какие пожелает. Тот, кто носит кольцо, может повелевать морскими ветрами и течениями и обретает власть над морскими тварями, начертив пальцем в воздухе определенный знак.
Пока Сарканд говорил, казалось, что зеленый камень становится все ярче и темнее, точно открывая маленькое окошечко в тайны неизмеримых морских глубин. Покоренный и завороженный, я забыл обстоятельства нашего положения, ибо изумруд затмил мое зрение, закрыв черные пальцы Сарканда, будто водоворот волн, призрачными плавниками и щупальцами, показавшимися из его мерцающей зеленой глубины.
– Будь начеку, Мантар, – шепнул мне на ухо учитель. – Мы столкнулись с грозным волшебством и должны владеть всеми своими чувствами. Отведи глаза от изумруда.
Я подчинился неотчетливо слышному шепоту. Видение померкло, мгновенно исчезнув, и вновь вернулись фигура и лицо Сарканда. Его толстые губы кривились в широкой сардонической ухмылке, обнажающей крепкие белые зубы, острые, как у акулы. Он опустил огромную руку, на которой носил перстень Басатана, погрузив его в стоящий перед ним сундук, и вытащил оттуда пригоршню самоцветов, жемчужин, опалов, сапфиров, гелиотропов, алмазов. Они сверкающим дождем потекли между его пальцев, а колдун возобновил свои разглагольствования:
– Я высадился на Ирибосе намного раньше вас. Я знал, что во внешнюю пещеру можно безопасно войти только во время отлива, сняв мачту. Возможно, вы уже сами догадались обо всем, что я могу рассказать вам. Как бы то ни было, это знание умрет вместе с вами и очень скоро. Узнав, как действует кольцо, я мог видеть в изум-руде все, что происходит в морских глубинах вокруг острова. Лежа здесь с перебитой ногой, я видел приближение вора и его товарища. Я вызвал морское течение, которое унесло их лодку в затопленную пещеру, где она в мгновение ока утонула. Они могли бы доплыть до берега, но по моему приказу крабы в бухте подплыли к ним под водой и утащили на дно, позволив позднее волне вынести их тела на берег. Проклятый вор! Я щедро заплатил ему за украденную карту, которую он в своем невежестве не смог прочитать, но заподозрил, что речь идет о кладе… Немного позже я точно таким же образом поймал вас, предварительно немного помучив и задержав встречным ветром и штилем. Однако вам я предназначил другую гибель.
Голос некроманта затих, отозвавшись долгим эхом, оставив после себя тишину, наполненную нестерпимой неопределенностью. Казалось, мы стоим посреди готовой разверзнуться пучины, в ужасной темноте, освещаемой лишь глазами Сарканда и камнем в волшебном кольце. Оцепенение, сковавшее меня, разбил холодный иронический голос учителя:
– Сарканд, а ведь есть еще одно колдовство, о котором ты не упомянул.