Сначала Конвею показалось, что это было сказано с иронией, но нет: время пролетело быстро, а Чанг, весьма умеренный в еде, отличался традиционным китайским пристрастием к частым чаепитиям. Да и мисс Бринклоу призналась, что от долгого хождения по музеям и галереям у нее обычно начинает болеть голова.
Вся компания дружно откликнулась на предложение Чанга и потянулась вслед за ним, переходя из одного дворика в другой. Неожиданно впереди возникла совершенно прелестная картина. От колоннады ступеньки вели в сад, к заросшему лотосом пруду; края листьев были прижаты друг к другу так плотно, что поверхность воды походила на пол, выложенный влажной зеленой плиткой. Вокруг пруда скалили зубы бронзовые львы, драконы и единороги, но их напускная свирепость не нарушала, а лишь подчеркивала окружающий покой. Вся картина дышала гармонией и поражала идеальными пропорциями, и даже вершина Каракала, парившая над голубыми черепичными крышами, великолепно вписалась в это панно небывалой красоты.
— Классное местечко, — заметил Барнард.
А Чанг между тем уже вел их в открытый павильон, где, к вящему удовольствию Конвея, были установлены клавесин и современный рояль. Это было самым большим сюрпризом и без того богатого на сюрпризы дня. Чанг отвечал на все вопросы совершенно откровенно — до определенного предела. Ламы, объяснил он, большие поклонники западной музыки, особенно Моцарта, монастырь располагает сочинениями всех крупных европейских композиторов, а некоторые ламы превосходно играют на нескольких инструментах. Барнарда больше всего заинтриговала проблема транспортировки.
— Вы хотите уверить меня, что этот р-ро-яль доставили сюда тем же путем, какой мы проделали вчера?
— Другого не существует.
— Фантастика! Для комплекта вам не хватает только радио и патефона. Хотя вы, наверно, не в курсе новейших способов звукозаписи.
— Мы слышали об этом, но нам объяснили, что горы создают большие помехи при приеме передач; о патефоне начальству докладывали, но оно решило не спешить.
— Я, наверное, и сам уже мог бы догадаться, что главный девиз вашего общества — «Поспешай медленно», — рассмеялся Барнард. — Но все-таки интересно узнать: предположим, ваше начальство решит приобрести патефон — и что тогда? Завод-изготовитель не повезет его сюда — это факт. Значит, у вас должен быть агент в Пекине, Шанхае или в другом месте — бьюсь об заклад, что доставка обойдется вам недешево.
Однако вызвать Чанга на откровенность не удалось и на этот раз.
— Ваши предположения весьма резонны, мистер Бернард, но, к сожалению, я не могу обсуждать их.
Итак, они снова уперлись в невидимую запретную зону. «Скоро, наверное, я сам смогу мысленно определить ее границы», — подумал про себя Конвей, но в этот момент очередной сюрприз отвлек его от размышлений. Слуги уже начали разносить фруктовый чай в маленьких пиалах, и вместе с этими проворными крепконогими тибетцами в павильон, совершенно незаметно, вошла одетая по-китайски девушка. Она села за клавесин и заиграла гавот Рамо. Первые же колдовские звуки пробудили в душе Конвея безотчетный восторг — серебристые рулады Франции восемнадцатого века, казалось, не уступали в изяществе суньским вазам, дивным лакированным шкатулкам и лотосовому пруду; свое неподвластное смерти обаяние они распространяли и в чуждом им по духу веке. Потом Конвей обратил внимание на исполнительницу. Удлиненный нос правильной формы, высокие скулы и матовая кожа выдавали в ней маньчжурку; черные волосы были зачесаны назад и заплетены в косички; ее рот напоминал нераспустившийся бутон цветка, а вся она была похожа на миниатюрную точеную статуэтку. Девушка сидела не шевелясь — двигались только ее длинные пальцы. Закончив играть, она слегка поклонилась и вышла.
Чанг улыбнулся ей вслед и с торжествующими нотками в голосе обратился к Конвею:
— Вам понравилось?
— Кто эта девушка? — спросил Маллинсон, прежде чем Конвей успел ответить.
— Ее зовут Ло-цзэнь. Она очень хорошо исполняет западную музыку на клавесине. И, как я, еще не посвящена в сан.
— Вы только подумайте! — воскликнула мисс Бринклоу. — Ведь она же почти совсем ребенок. Значит, здесь есть и женщины-ламы?
— Мы не делаем различий между полами.
— Чудной у вас монастырь, — снисходительно заметил Маллинсон чуть погодя.
Чаепитие закончили молча — завораживающие звуки клавесина словно еще витали в воздухе. Прежде чем все разошлись, Чанг позволил себе выразить надежду, что экскурсия доставила гостям удовольствие. Конвей, в свою очередь, ответил за всех полагающимися любезностями и благодарностями. После чего Чанг заверил, что и он сам остался доволен, и что музыкальная комната в их полном распоряжении. Конвей в меру искренне снова поблагодарил, не преминув добавить: