– Если я правильно понял, – задумчиво сказал Траут, – в результате процесса выделения энзима из морских микроорганизмов, вырабатывающих эту зеленую субстанцию, Фошары изменили молекулярную структуру энзима, что, в свою очередь, повлияло на модификацию генетического кода водорослей. В конце концов этот опасный эксперимент привел к появлению морских мутантов.
– Что-то в этом роде. Ты быстро схватил суть.
– Из этого можно заключить, что вплоть до сегодняшнего дня водоросли сосуществуют с энзимом в своем естественном состоянии.
– Совершенно верно, – подтвердила Гэмей. – Только когда энзим был генетически модифицирован, он начал взаимодействовать с окружающими его формами жизни, то есть вполне обычными морскими водорослями, трансформируя их в каких-то растительных монстров. Сначала я надеялась, что чрезмерная доза вещества ускорит процесс старения водорослей и приведет их к преждевременной гибели, как это случилось с мадам Фошар. Но из этого ничего не вышло.
– Предварительные условия эксперимента представляются вполне логичными, – подытожил Траут и глубоко задумался. – Значит, что-то было упущено. А если дело вовсе не в энзиме, а в тех бактериях, которые контролируют процесс взаимодействия? – спросил он после долгих раздумий.
– Не думала об этом, – призналась Гэмей. – Все это время я возилась с химическими элементами, полагая, что именно они являются стабилизирующим фактором. Мне даже в голову не приходило, что они могут вырабатываться бактериями. Извлекая энзим из морской воды, Фошары, вероятно, уничтожали бактерии, которые, возможно, управляли репродуктивным механизмом и обеспечивали устойчивое равновесие в живом веществе.
Она подошла к холодильнику и вынула оттуда прозрачную колбу с жидкостью, окрашенной в светло-коричневый цвет.
– Вот те самые бактерии, которые мы собрали у подножия колонн Затерянного города.
Гэмей плеснула небольшое количество коричневой жидкости из колбы в металлический контейнер, после чего сделала соответствующую запись в журнале.
– И что теперь?
– Нужно подождать, чтобы бактерии успели сделать свою работу, – пояснила Гэмей. – Думаю, это не займет много времени. Я с утра ничего не ела. Может, ты принесешь мне немного перекусить?
– Может, ты оставишь свои дела, и мы пойдем куда-нибудь и поедим как следует?
Гэмей убрала волосы со лба.
– Это самое заманчивое предложение из всех, которые мне делали в течение дня.
Никогда еще чизбургеры не казались им такими вкусными. Через час, повеселевшие и сытые, Трауты вернулись в лабораторию, и Пол сразу же бросился к металлическому контейнеру с бактериями. Зеленоватая масса горгоны внешне казалась такой же, как и прежде.
– Можно как-то поближе рассмотреть это вещество? При таком слабом освещении я ничего не вижу.
Гэмей показала ему на длинные щипцы.
– Можешь взять образец и рассмотреть под лампой в пластиковом тазу.
Траут извлек из контейнера пучок водорослей и осторожно перенес их в пластмассовую емкость. Сами по себе водоросли выглядели совершенно безобидными. Правда, они не отличались особой красотой, но поражали воображение живучестью и способностью быстро распространяться по поверхности воды, отвоевывая себе жизненное пространство. Траут несколько раз ткнул водоросли щипцами, потом осторожно ухватил за усик и приподнял. Усик мгновенно отвалился у самого основания, и растение плюхнулось обратно в таз.
– Извини, – виновато пробормотал Траут, – я, кажется, испортил один из твоих образцов.
Гэмей удивленно посмотрела на мужа и, взяв у него щипцы, достала из контейнера еще одно растение. Усик оборвался. Она проделала то же самое еще раз, потом еще. И каждый раз усики отпадали от стебля, причем так быстро и легко, словно уже были мертвые. Тогда она взяла щипцами один усик, положила его на стол, сделала продольный разрез скальпелем и положила кусочек под микроскоп.
Через минуту Гэмей оторвалась от окуляра микроскопа и прошептала:
– Это растение погибает.
– Что? – Траут посмотрел в пластмассовый тазик. – А мне оно кажется совершенно здоровым.
Гэмей подхватила щипцами еще несколько усиков.
– Смотри, что происходит. У здорового растения эти усики очень крепкие и эластичные, как резина. Их невозможно оторвать от стебля. А эти похожи на истлевшую ткань.