– Оружие на землю, – приказал он, дернув автоматом. – И американец тоже.
– И не думай, – сказал Джексон Гранту. – Она с ними заодно.
Грант не стал его слушать. Он посмотрел на Марину и увидел в ее глазах вызов.
– Ты же помнишь, как мы говорили во время войны, – произнесла она по-гречески. – Никаких компромиссов. Никаких сантиментов.
– Тогда это была наша война. А сейчас… – Грант замер. Его мускулы отказались ему подчиняться. За Курчатовым появились еще люди и рассредоточились по всему залу. Они были вооружены.
– Хорошо, – спокойно ответил Грант. – Ваша взяла. – Он наклонился и положил «уэбли» на пол.
Джексон рядом с ним медлил. Курчатов резко развернул свой автомат и уставил дуло на американца.
– Считаю до трех, мистер Джексон. А потом я убью вас. Один… два…
Грант услышал, как кольт звякнул о камни. Он оглянулся и оцепенел. В дальнем конце зала кто-то в темноте двигался к двери. Грант смотрел, не веря своим глазам.
– Мьюр?
Мьюр вышел на освещенное место. На лице его появилась неприятная улыбка. Он достал сигарету и закурил.
– Если вы думаете, что я пришел вас спасти, то будете очень разочарованы.
Курчатов повернулся к Мьюру и пожал ему руку:
– Молодец, товарищ. Товарищ Сталин будет доволен.
– Когда довезем щит до Москвы, нам будет что отметить.
– Мьюр! – Джексон топнул ногой. – Для таких, как ты, есть специальное слово.
Мьюр нахально улыбнулся:
– Я всегда был безнадежным романтиком.
– Ты хоть представляешь, что они собираются делать с этим щитом?
– Делать с ним? А зачем, ты думаешь, мы все это, мать твою, затеяли?
Из коридора вошел еще один человек, и Мьюр обернулся к нему. Вновь пришедший ступил в полосу света, и Грант узнал крепкую фигуру Бельцига и его соломенные волосы. Кажется, немец был по-прежнему одет в тот же самый коричневый костюм, который был на нем тогда, в Афинах. Значит, решил Грант, и Бельциг здесь тоже пленник.
– Он здесь? – Даже его грубый голос окрасился детским благоговением, когда Бельциг принялся осматривать зал под куполом. – Mein Gott, ist das schön![69] Вы нашли щит?
– Он там. – Мьюр указал в соседнее помещение. Русский, немец и шотландец выбрали для разговора английский язык как общий для всех. – Смотрите под ноги, когда войдете.
Бельциг заторопился в комнату, выхватив фонарь из рук Марины, когда проходил мимо нее. Пригнув голову, он нырнул в проем. Под куполом прокатилось эхо восхищенного восклицания, раздавшегося из маленького помещения.
– Это еще не все. – Мьюр взял фонарь у одного из русских солдат и посветил на черную кучу на полу. Потом поднял какую-то вазу и покрутил ее в руках. – Может, это все похоже на мусор, но золота в этой комнате больше, чем в Английском банке. Хорошая премия.
– Да, верно. Немало понадобится времени, чтобы все это отсюда вытащить. Американцы заставили нас попотеть, чтобы взять долину.
– У них кто-нибудь в живых остался?
Курчатов пренебрежительно мотнул головой:
– Нет. Даже те, кто сдался. – Он оглянулся на центр комнаты, где Грант, Марина, Джексон и Рид стояли, прижавшись друг к другу. – А что делать с нашими пленниками?
Мьюр пожал плечами:
– Они все работали на британскую разведку, даже профессор. Пусть на Лубянке выбьют им зубы и узнают, что им известно.
Курчатов поджал губы, потом кивнул:
– Да. Но сначала – щит.
Он резко сказал что-то по-русски, и двое его людей, положив автоматы, бегом бросились в соседнее помещение. Грант посмотрел на автоматы. Слишком далеко.
Солдаты вернулись со щитом. За ними следовал Бельциг. Щит подняли повыше, словно спортивный трофей, чтобы Курчатов мог его рассмотреть.
– Значит, это щит бога Ахилла. Первого героя в великой войне между Востоком и Западом. Только нынче победил Восток. – Он погладил металл кончиками пальцев и отдернул руку, словно обжегшись. Потом посмотрел на Мьюра: – А это безопасно?
– Бог знает. – Мьюр выдохнул струю дыма в сторону щита. – Вам надо будет проверить в лаборатории.
– Тогда его надо отсюда вытащить.
Солдаты принесли два проложенных свинцом одеяла. Щит уложили между ними и подвязали веревками, после чего отнесли к выходу в коридор. Грант равнодушно смотрел, как исчезает щит, а Джексон рядом с ним дрожал от злости.
– Уберите куда-нибудь пленников, пока мы собираемся.
Оставшиеся солдаты стали загонять четырех пленников в боковое помещение, стараясь держаться от них подальше. Им это почти удалось, когда их остановил шум у выхода. Все оглянулись. Бельциг и два солдата вернулись. Щит был по-прежнему с ними.
– Не проходит в отверстие, – пояснил Бельциг.
Лицо Курчатова вспыхнуло от злости.
– Должен пройти. Как же он сюда попал?
Бельциг вытащил носовой платок и вытер пот со лба.
– Возможно, был еще один вход. Или они построили храм вокруг щита, чтобы никто не мог его утащить. Его невозможно вынести.
– Может быть, рассверлить отверстие? Сделать его шире?
– Это три фута сплошной скалы, – заметил Мьюр. – Быстро его никак не пробуришь. Особенно если нет специального оборудования.
– Тогда надо разрезать щит.
Бельциг, услышав такое, вскрикнул:
– Нельзя! Это самое ценное сокровище на земле, доказательство величайшего мифа в человеческой истории. Его надо сохранить, чтобы ученые могли изучить его.
– Зачем? Щит переплавят, как только его изучит товарищ Сталин. Металл – вот что действительно ценно. – Увидев ужас Бельцига, Курчатов жестоко рассмеялся. – Вы хотите возразить, товарищ? Вам надо вести себя тихо, чтобы мы и вас в расход не пустили.
Мьюр хихикнул:
– Ближе к делу. Вы можете его разрезать. Под всей этой мишурой – толстое железо. Вы горелку с собой принесли?
Курчатов в досаде дернул уголком рта.
– Нет. – Он немного подумал. – Значит, если мы не можем сделать щит меньше, нам придется сделать отверстие больше.
– Я же говорю, мы не можем бу…
– Взрывчаткой.
Солдаты отрезали по куску веревки и связали пленникам руки за спиной. Потом затолкали в помещение и там оставили. В открытый проем Грант наблюдал, как солдаты идут через главный зал, собирая сокровища в брезентовые мешки. Смотреть на это он не мог и стал смотреть на Джексона, который лежал у противоположной стены, у дальнего края ямы.
– Сейчас, когда мы все получили билет в Москву, ты бы рассказал уже, в чем тут дело.
Джексон вздохнул:
– Значит, хочешь сказку? Оружие, герой и прочая мура? Ты про атомную бомбу много знаешь?
– Знаю только, что не хотел бы оказаться поблизости от места взрыва.
– Правильно. И вот как раз сейчас ты в такой же безопасности, как и десять лет назад. Ее нет.
– А я думал, американцы наделали не один десяток.
– Да, наделали. Но дело в том, что все они хранятся в пещере в Нью-Мексико и самое худшее, что они могут сделать, – это лишить тебя потенции. – Он наклонился вперед, чтобы убрать вес со связанных за спиной рук. – Я не ученый. И не знаю, в чем там у них проблема. Есть такая штука, называется отравление реактора – если использовать заводы по производству начинки для бомб слишком долго, они начинают плохо работать. В то же время мы обнаружили, что бомбы, которые уже сделаны, ведут себя совсем не так, как хорошее вино, – они с возрастом лучше не становятся. И теперь про те бомбы, которые, как мы считали, у нас есть, никто не может сказать, сработают они или нет, и новых сделать мы не можем, потому что завод закрыт на ремонт. Трумэн пытается как-то противостоять Советам, и единственный способ не дать дядюшке Джо ввести свои танки прямо в Париж – это продолжать держать его в убеждении, что у нас есть целая куча бомб, которые мы сбросим на Москву, если он шевельнется. А на настоящий момент у нас ничего нет.
Грант глубоко вздохнул, пытаясь осмыслить эту новость. Он видел в новостях Хиросиму и Нагасаки и не совсем понял, как это все получилось.