- Спасибо, - проронила я. На деревяшке сидеть куда приятнее и теплее.
Волк, улегся в ноги. Уж не знаю, как, но через пару минут, рядом начал разгораться костёр! Сначала слабенький, тускленький, как свет ночника, а через минуту – схватился, яркий и теплый. Откуда-то появилась плёнка, чтоб прятать сухие дрова. Собственно говоря, как и они, появились откуда-то.
Найти не замоченные дрова после нескольких часов дождя… как и сухое одеяло, и сухие штаны! Надетые на нижнюю часть существа. И правда! Только сейчас я заметила, что его сверкающий зад и интересные части тела были закрыты материей. Что бы это могло значить… «Оно» умеет пользоваться благами цивилизации? Жаль, что не разговаривает.
Огонь разгорался сильнее, выхватывая из темноты всё новые и новые картины – стволы деревьев, блестящую от дождя листву, которая служила нам крышей, высокую траву, мшистые поляны, светлого волка, грустно глядящего на прыгающие язычки пламени и своего хозяина… чем-то очень занятого.
«Оно» подкладывало в костёр, аккуратно закрывая сухие дрова, нанизывало какую-то пищу на ветки и укладывало жарить над огнём, примостило небольшую железную посудину, в которой, как я поняла, находилась вода. И где это он всё взял? Где-то недалеко, ведь не было его от силы полчаса. Выходит, его убежище рядом, если таковое имеется. Ведь даже звери не живут на улице. А звери в штанах тем более…
За свои неполные девятнадцать я не раз слышала высказывания типа «кто ты есть на самом деле, узнаешь только тогда, когда окажешься в стрессовой ситуации». Смотрела документальные фильмы, как люди бросая цивилизацию уезжали на Аляску, в холодную, смертельную и голодную тайгу; или в джунгли Амазонки, где испытывали себя на прочность.
Но до этого момента всё это мне казалось пафосом, глупыми человеческими высказываниями. Ведь человеку свойственно философствовать о чём можно и о чём нельзя. Лишь бы поговорить.
Любой нормальный человек на моём месте, особенно молоденькая девушка начала кричать, метаться, реветь или молить о пощаде. Но не я. Я не ныла и не утирала сопли одеялом. Наоборот, была стойкой, как оловянный солдатик.
Сидела тихо, не тратя драгоценную энергию, которая таяла с каждым часом. Согревалась. Выжидала. Прислушивалась. Приглядывалась, замечая детали. Изучала его характер и повадки. Старалась быть осторожной и незаметной, чтоб не нарваться на его гнев.
Я видела его со спины, - ко мне мордой он не разворачивался, и думаю, преднамеренно, что не шокировать в свете огня. Отчетливо слышала его дыхание и чувствовала его запах каждой частичкой тела. Вместо паники, мой мозг усиленно работал, разрабатывая варианты развития событий. И варианты освобождения. С первым всё куда было лучше, а вот со вторым – туговато. Могло случиться, что угодно.
Вот таким человеком я оказалась. Таким, каким меня хотел бы видеть мой отец. Думаю, он лопнул бы от гордости за свою дочь. Дочь военного. Точнее сказать, отпрыска целого поколения военных – отца, деда, прадеда, прапрадеда. Эта участь ждала и Славика. Гулял он последние месяцы.
Отец с детства воспитывал в нас внутреннюю силу, закреплённую и доведенную до уровня рефлекса. Учил, что, если с тобой происходит что-то непонятное или пугающее, или тебя что-то настораживает, ни в коем случае не кидаться в полымя, не лезть с дурной башкой в пекло. А прежде разобраться, выяснить, оценить обстановку, разведать и взвесить свои силы и возможности. И только тогда принимать решения. Именно это я сейчас и делала. Ну чем не капитанская дочка?
Хотя, если честно, до этого момента, несмотря на отцовскую школу, считала себя малодушной и слабой особью. Ситуация была хреновая. Из ряда вон хреновая! А я неплохо держала себя в руках.
Изгиб озера увёл нас далеко от Увыла и его окрестностей. Вернее сказать, это сделало существо. Преднамеренно, чтоб замести следы. Ведь совсем скоро, как займётся июльский рассвет начнутся масштабные поиски. И первым делом поисковики придут в сгоревшее село, его окрестности и местное озеро. Водолазы обыщут илистое дно, а кинологи с собаками - берега. Уж заместитель начальника Военной инспекции Министерства обороны постарается сделать всё для любимой дочери.
Что будет с «этим» когда нас найдут? Заберут, и запрут как опасную зверушку. Или того хуже, пустят на опыты? Мне будет жаль его, когда это произойдёт, и вряд ли я смогу помочь. Нужно попытаться объяснить ему это. Но как? Если он не понимает меня.