- Он присутствует – сквозь зубы ответил грубеющий голос юноши, и ухмыльнувшись, с большой неохотой, с последней парты у окна поднялся тёмный парень, высокомерно смерив меня взглядом. Высокий, красивый и надменный, как павлин. Облачённый во всё черное, на груди которого висел неизвестный амулет. Вот хорошая поговорка – в семье не без урода, главное, до сих пор применимая.
- Значит, Дмитрий, у нас не такой как все – лукаво, но с улыбкой, по-доброму пошутила я, чтобы разрядить обстановку, и тут же услышала согласное с моими словами шушуканье.
- Он у нас с первого класса, не такой… Особенный! – саркастически протянул уверенный приятный голосок, самой отважной, судя по всему, девчонки в классе.
- Горяева, тебя вечно за язык тянет – кольнул в ответ Дима и чуть напрягся, подавшись вперед.
- А тебя за другое место – также смело парировала она. Здорово! Не хватало ещё драки в первый учебный день. Значит, не всё так гладко, да сладко, как начало казаться вначале. Один петух в классе да нашёлся… возможно и два. Ну что ж, ещё узнаем Жданов, в чём твоя исключительность…
- Остроумие у Вас есть. Я оценила – отрезала я, прекратив противостояние враждебных взглядов. – Давайте двигаться дальше. – И я пошла по списку, разъясняя, рассказывая и уточняя все детали учебного процесса. Дело оставалось за малым – выдать учебники и обрадовать ребят двухнедельной отработкой на картофельно-турнепсном поле, так сказать помочь своему родному хозяйству за небольшое, но приятное вознаграждение. Эта традиция, или, как бы её правильнее обозвать, – прожиток советского времени, в отличие от детей, для меня был большой неожиданностью... Они же восприняли это с радостью и вдохновением (лишь бы не учиться), и побросав в рюкзаки и сумки учебники по-молодецки, с задором, умчались догуливать последние часы свободы. Кроме, того же товарища Жданова… который так и рисуясь в моём присутствии, вальяжно прошёл рядом, чуть задержавшись у парты.
- Дмитрий – надменность, это капкан для души – произнесла я, не выдержав этого юношеского дурачества.
- Я подумаю над этим на досуге – процедил он.
- Конечно, и не забудьте свои мысли записать в тетрадь – уже вслед добавила я. Этот субъект начинал меня раздражать. Обойдя класс, рассмотрев и изучив все детально, я пошла ближе знакомиться с коллегами. К счастью, здесь, в первый же день, неприятных сюрпризов не образовалось. Как-то так и пролетел этот день – относительно гладко, и сладко, в конце закончившись чаепитием в учительской. Я чуть ближе познакомилась с преподавательским составом, который был не полностью укомплектован на это число, но школа ещё со дня на день ждала пополнения. А после мы с Ларисой, усадив свои попы в мою новую машину, решили немного поколесить по селу, и только потом отправляться изучать наше жилище подробнее.
Обе улицы были заполнены людьми, гуляющими по обочине, что-то бурно обсуждающими у калиток своих домов, сидящих на лавочках, и носящихся на велосипедах. У многих домов стояла техника – старые, ржавые Буханки, Уазики, мотоциклы, квадроциклы, самодельные самоходные машины и трактора. Изобретать здесь явно любили, в силу того, что проехать туда куда им надо, могла не каждая техника. Много здесь было и пожилого населения, я бы сказала даже древнего. Ни что так не смотрится живописно, как миленькая иссохшая бабулечка в платочке, мирно сидящая на лавочке, возле своей избушки, будто маленький беззащитный ребёнок. Так и появляется порыв взять её на ручки и унести к себе домой. Накатавшись вдоволь, мы вернулись к нашей избе, и я загнала машину в большую ограду. Перед окнами у нас цвели мимозы, и георгины. Также стояла резная лавочка. А за домом был разбит старый сад с налитой антоновкой.
Дом остыл и начал сыреть, а потому нужно было истопить печь… но не одна из нас не обладала этим талантом. Была здесь и баня, старая, чуть покосившаяся, крохотная, но была. А мыться нам нужно, хоть раз в неделю. И там тоже была печка… Прошло около часа, когда мы поняли, что и не согреемся, и не вымоемся сегодня, а нужно было ещё успеть приготовиться к занятиям. Мы истратили коробок спичек, сожгли кучу бересты и бумаги, а дрова никак не хотели схватываться, обугливались и тухли.