Но, хотя студенты носили его на руках, Торн быстро обнаружил, что пытается плыть против течения, защищая общее образование. В академическом мире наметилась тенденция к более узкой специализации, что выражалось даже в засилье строго специальной терминологии. При таких раскладах пользоваться популярностью среди студентов считалось пошлым, а интерес к насущным проблемам реального мира считался доказательством интеллектуальной недалекости и возмутительного равнодушия к теории. Но выперли Торна из-за приверженности к Чжуан-цзы. На очередном заседании кафедры поднялся один из его коллег и заявил, что «какое-то выдуманное китайское дерьмо похерило все инженерное дело».
Месяц спустя Торн уволился и вскоре организовал собственный бизнес. Он обожал свою работу, но скучал без учеников, потому он так привязался к двум юным помощникам Левайна. Эти дети были сметливы и исполнены энтузиазма. Притом достаточно молоды, и школа еще не успела отбить у них вкус к учебе. Они до сих пор не разучились пользоваться головой, а это в глазах Торна означало, что им еще далеко до завершения образования.
– Джерри! – взревел Торн, привлекая внимание одного из сварщиков на трейлере. – Закрепи подпорки с обеих сторон! Вспомни про испытания!
Торн ткнул пальцем в монитор, установленный прямо на полу. На экране трейлер налетал на барьер. Сперва он врезался передом, потом ударился боками, перевернулся и снова налетел на препятствие. После каждого удара машина отделывалась легкими царапинами. Эту компьютерную программу разработала одна автомобильная фирма, потом ее стерли. Торн восстановил программу и усовершенствовал.
– Естественно, – ворчал он, – автомобильным компаниям такая программа ни к чему, слишком хорошая идея. А они не любят хороших идей – вдруг придется выпускать качественную продукцию!
Он вздохнул:
– На этом компьютере мы разбиваем наши машины тысячи раз: разрабатываем конструкцию, разбиваем, улучшаем, снова разносим. Никаких теорий, чистая практика. Как и положено.
Неприязнь Торна к теории успела войти в легенду. По его мнению, теория была не чем иным, как суррогатом опыта, созданным людьми, которые понятия не имеют, о чем говорят.
– Посмотрим. Джерри? Джерри! На черта мы прогоняем все это на компьютере, если вы, ребята, не следуете планам? У вас что, мозги у всех отсохли?
– Простите, док…
– Не прощу! Делай, как надо!
– Мы и так перегрузили машину…
– А-а! Так это твоя конструкция? Ты у нас уже стал конструктором? Делай по плану!
Арби затрусил рядом с Торном.
– Я боюсь за доктора Левайна, – сказал он.
– Да ну? А я нет.
– Но он всегда держит слово. Он очень ответственный.
– Это да, – согласился Торн. – А еще он страшно импульсивен и делает все, что взбредет в голову.
– Может, и так, – ответил Арби, – но вряд ли он задержался без причин. Мне кажется, у него не все ладно. На той неделе он взял нас в Беркли, где встречался с профессором Малкольмом, так у него висела на стене карта мира и там…
– Малкольм! – простонал Торн. – Увольте! Это же два сапога пара. Один другого стоит. Правда, я рад, что связался именно с Левайном.
Он развернулся на каблуках и зашагал в кабинет.
– Вы хотите позвонить по спутфону? – спросил Арби.
– По чему? – спросил, замерев, Торн.
– По спутниковому телефону, – ответил Арби. – Разве доктор Левайн не взял его с собой?
– Каким же образом? Ты знаешь, что самый маленький спутниковый телефон – размером с чемодан?
– Да, но необязательно, – отозвался Арби. – Вы могли сделать ему меньшую модель.
– Я? Как?
Сам того не желая, Торн восхитился этим ребенком. Как таким не восхищаться?
– С той маленькой панелью, которую мы принесли, – начал Арби. – Треугольной. Там было две антенки «Моторолла БСН-23», это нелегальная технология, ее разработали в ЦРУ. Зато с нею вы спокойно могли…
– Эй-эй, – оборвал его Торн. – Откуда ты все это знаешь? Я же предупреждал вас…