– Ну-с? – сказал профессор.
– Формация, действительно, очень любопытная, – ответил я, – но мне трудно судить, насколько она исключительна, ведь я не геолог.
– Исключительна? – повторил он. – Да это единственный в своём роде ландшафт! Он кажется невероятным! Такое даже присниться не может! Переверните страницу.
Я перевернул и не мог сдержать возгласа удивления. Со следующей страницы альбома на меня глянуло нечто необычайное. Такое чудовище могло возникнуть только в видениях курильщика опиума или в бреду горячечного больного. Голова у него была птичья, тело – как у непомерно раздувшейся ящерицы, волочащийся по земле хвост щетинился острыми иглами, а изогнутая спина была усажена высокими шипами, похожими на петушьи гребешки. Перед этим существом стоял маленький человечек, почти карлик.
– Ну-с, что вы на это скажете? – воскликнул профессор, с торжествующим видом потирая руки.
– Это что-то чудовищное, гротеск какой-то.
– А что заставило художника изобразить подобного зверя?
– Не иначе как солидная порция джина.
– Лучшего объяснения вы не можете придумать?
– Хорошо, сэр, а как вы сами это объясняете?
– Очень просто: такое животное существует. Совершенно очевидно, что этот рисунок сделан с натуры.
Я не расхохотался только потому, что вовремя вспомнил, как мы колесом прокатились по всему коридору.
– Без сомнения, без сомнения, – сказал я с той угодливостью, на какую обычно не скупятся в разговоре со слабоумными. – Правда, меня несколько смущает эта крошечная человеческая фигурка. Если б здесь был нарисован индеец, можно было бы подумать, что в Америке существует какое-то племя пигмеев, но это европеец, на нем пробковый шлем.
Профессор фыркнул, словно разъярённый буйвол.
– Вы обогащаете меня опытом! – крикнул он. – Границы человеческой тупости гораздо шире, чем я думал! У вас умственный застой! Поразительно!
Эта вспышка была так нелепа, что она меня даже не рассердила. Да и стоило ли впустую тратить нервы? Если уж сердиться на этого человека, так каждую минуту, на каждое его слово. Я ограничился усталой улыбкой.
– Меня поразили размеры этого пигмея, – сказал я.
– Да вы посмотрите! – крикнул профессор, наклоняясь вперёд и тыча волосатым, толстым, как сосиска, пальцем в альбом. – Видите вот это растение позади животного? Вы, вероятно, приняли его за одуванчик или брюссельскую капусту, ведь так? Нет, сударь, это южноамериканская пальма, именуемая «слоновой костью», а она достигает пятидесяти-шестидесяти футов в вышину. Неужели вы не соображаете, что человеческая фигура нарисована здесь не зря? Художник не смог бы остаться в живых, встретившись лицом к лицу с таким зверем, уж тут не до рисования. Он изобразил самого себя только для того, чтобы дать понятие о разнице масштабов. Ростом он был… ну, скажем, пяти футов с небольшим. Дерево, как и следует ожидать, в десять раз выше.
– Господи боже! – воскликнул я. – Значит, вы думаете, что это существо было… Да ведь если подыскивать ему конуру, тогда и вокзал Чаринг-Кросс окажется маловат!
– Это, конечно, преувеличение, но экземпляр действительно крупный, – горделиво сказал профессор.
– Но нельзя же, – воскликнул я, – нельзя же отметать в сторону весь опыт человеческой расы на основании одного рисунка! – Я перелистал оставшиеся страницы и убедился, что в альбоме больше ничего нет. – Один-единственный рисунок какого-то бродяги-художника, который мог сделать его, накурившись гашиша, или в горячечном бреду, или просто в угоду своему больному воображению. Вы как человек науки не можете отстаивать такую точку зрения.
Вместо ответа профессор снял какую-то книгу с полки.
– Вот блестящая монография моего талантливого друга Рея Ланкестера, – сказал он. – Здесь есть одна иллюстрация, которая покажется вам небезынтересной. Ага! Вот она. Подпись внизу гласит: «Предполагаемый внешний вид динозавра-стегозавра [20] юрского периода [21]. Задние конечности высотой в два человеческих роста». Ну, что вы теперь скажете?
Он протянул мне открытую книгу. Я взглянул на иллюстрацию и вздрогнул. Между наброском неизвестного художника и этим представителем давно умершего мира, воссозданным воображением учёного, было несомненно большое сходство.
20
Стегозавр (крышеящер) – вымерший травоядный динозавр, живший в юрский меловой период. Достигал двенадцати метров в длину.
21
Юрский период – средний отдел мезозоя (эра средней жизни) в геологической хронологии, около 730 миллионов лет назад.