– Вот моя сокровищница, – сказал владелец дома. – Как видите, здесь сейчас скопились довольно большие запасы.
Импорт превышает у меня экспорт. Вы понимаете, на мне сейчас лежат иные и даже более важные обязанности, чем производство золота. Здесь я храню свою продукцию до момента отправки. Почти ежедневно я посылаю ящик золота в Лондон. Сбытом золота занимаются семнадцать моих агентов. Каждый из них уверен, что он единственный,
и каждому до смерти хочется узнать, где я достаю так баснословно много чистого золота. Они говорят, что лучшего золота на рынке не имеется. Кажется, наиболее распространенная версия – что я один из совладельцев какого-нибудь южноафриканского прииска и что местонахождение золота держится в секрете. Ну, во сколько оцените вы все золото, что в этой комнате? Оно должно стоить очень немало, ведь это итог моей почти недельной работы.
– Какая-нибудь совершенно головокружительная цифра, – сказал Роберт, поглядев на ряды золотых кирпичей. –
Что-нибудь около полутораста тысяч фунтов?
– Да что вы, гораздо больше! – засмеялся Рафлз Хоу. –
Сейчас я вам скажу точно. Один слиток стоит свыше двух тысяч фунтов. Здесь пятьсот слитков у каждой из трех сторон комнаты, у четвертой только триста из-за того, что там дверь. Но на полу не меньше двух сотен. Всего получается тысячи две слитков. Поэтому, дорогой мой друг, любой биржевик, купив все золото, которое находится в этой комнате, за четыре миллиона фунтов, счел бы, что совершил недурную сделку.
– И это итог работы одной недели! – ахнул Роберт. – У
меня просто мысли путаются!
– Теперь вы станете мне верить, когда я говорю, что ни одному из моих обширных проектов не помешает отсутствие денег. Давайте перейдем в лабораторию, вы увидите, как я изготовляю золото.
Посреди лаборатории стоял аппарат, похожий на большие тиски и состоящий из двух широких металлических пластин, судя по цвету, бронзовых, и большого стального винта, с помощью которого они сдвигались. К
пластинам шли бесчисленные провода от динамо-машин, находившихся у противоположной стены. Внизу под аппаратом стоял стеклянный изоляционный стол, в средней его части шел ряд углублений.
– Сейчас вы поймете, как все это делается, – сказал
Рафлз Хоу, сбрасывая пиджак и надевая прокопченную, измазанную холщовую куртку. – Сперва надо немного поднять температуру в горне. – Он налег на огромные мехи, и в ответ раздалось гудение пламени. – Этого достаточно. Чем выше температура, чем сильнее электрический ток, тем быстрее идет процесс. Теперь берем свинец. Помогите дотащить его сюда.
Они подняли с пола с десяток свинцовых брусков и положили на изоляционный стол. Зажав их с обеих сторон металлическими пластинами, Рафлз Хоу туго закрутил винт.
– Прежде на все это требовалась масса времени, – заметил Хоу, – но теперь у меня столько всяких приспособлений, что работа идет гораздо быстрее. Ну, осталось только пустить ток, и мы сможем начать.
Он взялся за длинный стеклянный рубильник, выступавший среди проводов, и опустил его. Что-то резко щелкнуло, затем начался непрерывный треск. От электродов рвались мощные огненные струи. Ореол золотистых искр окружил металл на стеклянном столе, искры свистели и щелкали, как пистолетные выстрелы. В воздухе остро пахло озоном.
– Действующая тут сила огромна, – сказал Рафлз Хоу.
Он наблюдал за процессом, держа на ладони часы. – Органическую материю она обращает в протил мгновенно.
Надо очень точно разбираться в устройстве аппарата, умело с ним обращаться, не то механик может серьезно пострадать. Мы имеем дело с колоссальной мощностью.
Видите, свинец уже начинает видоизменяться.
В самом деле, на тусклом сером бруске выступали серебристые, как роса, капли и падали со звоном в углубление на стеклянном столе. Свинец медленно плавился, таял, как сосулька на солнце, электроды все время плотно его сжимали, пока не сошлись вместе, и от твердого металла осталась лужица ртути. Рафлз Хоу опустил в нее два меньших электрода, и ртуть начала постепенно густеть, застывать и, наконец, обратилась в твердое тело с желтовато-бронзовым отливом.