Как-то отстранено, словно с высоты птичьего полета взирая на мир, он простыми, доходчивыми, порой исполненными образными сравнениями словами раскрывал перед нами сложнейшие тайны мироздания. Вначале он поведал о возникновении земного шара. О том, как огромная масса раскаленного газа неслась в бесконечном пространстве. Потом перешел к тому, как, сгущаясь и охлаждаясь из газа возникла твердая материя: складки земной коры из которых образовались массивы, о том как пар, конденсируясь, превращался в воду, таким образом, создавая доисторические подмостки, на которых со временем предстояло разыграться самой чудесной в природе драме, имя которой — жизнь.
Когда речь зашла о самом возникновении жизни, красноречие лектора немного потускнело. Впрочем, это был видимо намеренный профессиональный прием, позволявший слушателям самостоятельно сделать вывод о том, что в данном вопросе современная наука еще не нащупала удовлетворительных путей исследования. Неясность была во всем, — как в сроках, так и в причинно-следственных цепочках.
— Конечно же, — говорил докладчик, — любые, пусть самые примитивные, белковые соединения не могли возникнуть в тот период, когда на поверхности земли была температура, превосходившая точку кипения воды. Они сварились бы, превратясь во вполне съедобный бульон, еще не успев возникнуть. Беда лишь в том, что это блюдо некому было есть…
Одобрительный смех.
— Значит жизнь возникла позднее. Когда же и как? Из охлаждавшихся неорганических элементов земли? Очень возможно. Или может быть, первые белковые соединения были занесены на нашу планету метеорами? Вряд ли. Говоря по совести, ни один из самых просвещенных, самых гениальных ученых не способен дать на этот вопрос исчерпывающий ответ. Здесь мы попросту ничего не знаем. Мы не можем, или, по крайней мере, пока в условиях самых оборудованных лабораторий нам не удавалось смоделировать органическую клетку из неорганических элементов. Современная химия не в состоянии перебросить мост через пропасть, разделяющую неживую природу от живой. Однако природа вероятно в течение многих тысяч веков сама залатала эту брешь, оказавшись более совершенной биохимической лабораторией, нежели та, что способен построить человек.
Потом лектор перешел к долгой поэтапной эволюции в развитии живой материи, начиная с инфузорий и моллюсков ступенька за ступенькой переходя к рептилиям, рыбам и т. д., пока, наконец, не добрался до сумчатой крысы, которая являлась прародительницей всех млекопитающих, а стало быть, и тех кто присутствовал в этот вечер в зале.
— Ну, ну, — раздался скептический голос одного из студентов откуда-то из задних рядов.
— Если юный джентльмен в фиолетовом галстуке, сказавший: «Ну, ну» (он, видимо, со мной не согласен, и полагает, что вылупился из яйца), соблаговолит дождаться меня после лекции, я буду крайне восхищен, воочию узрев такое чудо.
Смех.
— Поистине удивительно сознавать, что природа, потратив столько веков на эволюцию, в конце концов, произвела такой шедевр, как мой уважаемый оппонент в фиолетовом галстуке!
Опять смех.
— Но вполне ли я справедлив, произнеся только что слова: «в конце концов»? Ведь процесс не завершен. Эволюция продолжается и в наши дни. Поэтому молодого джентльмена нельзя рассматривать как заключительный этап развития природы, ее цель, венец ее творения. Какими бы добродетелями и совершенствами ни обладал упомянутый господин (разумеется, с его собственной точки зрения, факт существования которой я не имею оснований не учитывать и даже не уважать), великие законы вселенной к счастью продолжают управлять процессами развития живой субстанции, и конечно же это развитие не оправдало бы себя ни физически, ни морально, если конечным результатом этих грандиозных изменений явился бы столь несовершенный экземпляр. Созидательная энергия вселенной не исчерпана. Она постоянно действует, генерируя все большие чудеса.
Виртуозно разделавшись со своим молодым оппонентом, докладчик вернулся к картинам геологического прошлого: к высыхающим морям, образованьям песчаных структур, к слизистым белковым соединениям, обитавшим на границе между водой и сушей, к лагунам, кишащим земноводными, имевших здесь пищу из-за обилия илистых наслоений.
— Таким образом, леди и джентльмены, здесь мы уже имеем дело с первобытными ящерами, пугающими наши взоры, когда их останки удается обнаружить в вельденских или золенхофенских сланцах. К нашему с вами счастью, задолго до появления первых представителей человеческой расы эти чудовища исчезли с лица земли.