Все потом обошлось. Человек тот поправился, стал прежним, но, говорят, за грибами в тайгу больше не ездит. То суровое испытание стало уроком на всю жизнь. Такое не стирается в памяти.
В этом эпизоде есть два интересных момента. Первый — то, что в тайге заблудился горожанин, человек, знающий тайгу только с внешней ее стороны и не обладающий навыками для поддержания своей жизни в лесу. Бывалый таежный охотник сумел бы добыть пропитание. Да он бы и не заблудился, конечно.
Второй момент — это то, что горожанин все-таки вышел победителем из острой схватки с тайгой. И победил исключительно благодаря своим личным достоинствам. Другой на его месте мог оказаться слабее...
Выслушав этот рассказ, я подумал о том, что когда-то, в доисторические времена, человек жил в лесу, лес служил ему домом. Лес кормил человека, одевал его, давал ему кров. А потом человек совершил вполне естественный, неотвратимый с исторической и довольно неосмотрительный с житейской точки зрения шаг: он вышел из леса и расстался с ним навсегда. И лес уже перестал служить ему домом. Порвалась связь, соединяющая человека с природой.
Деревянные, а потом каменные стены больших городов стали домом, сферой его обитания. Попадая в лес, человек теперь часто теряется, потому что лес подавляет его, потому что, живя в каменной крепости, человек утратил то, что когда-то умел. Он умел раньше находить дорогу в лесу по едва уловимым приметам, умел часами преследовать добычу, знал, где и как ее подстеречь, умел добыть огонь с помощью трения, да и много чего он умел тогда и не умеет сейчас. Человек уже не может долго прожить в лесу без ружья и консервов и ощущает в нем себя так, словно он в чуждом, враждебном мире. Так и получилось—для нас незаметно, что мир, в котором некогда все было просто, понятно, естественно, стал чужим, суровым, таинственным. А ведь это не лес изменился. Изменился сам человек.
Вот и подумаешь: не слишком ли дорого мы заплатили за роскошную жизнь в мире каменных лабиринтов и машин? Ведь как часто оказывается: выбравшись за пределы своего лабиринта и волей случая очутившись перед лицом суровой природы, когда у него почти нет ничего, что помогло бы бороться за жизнь, и нет никого, на чью помощь он мог бы рассчитывать, — как часто в таких случаях человек погибает... А ведь во многих из этих случаев он мог бы спастись, если бы обладал хотя бы самыми скудными сведениями о том, что и как надо делать.
Вот и возникла мысль: поставить реальный эксперимент, проиграть ситуацию, когда люди, оказавшись в тайге, полностью теряют ориентацию — и надолго в ней остаются с минимальными средствами, помогающими бороться за жизнь. Я подумал, что такой эксперимент, если удастся его поставить и если доведется успешно его завершить, может оказаться полезным для медиков, для психологов, да и просто с социальной точки зрения может оказаться полезным, если по результатам его будут выработаны какие-то полезные практические советы, могущие пригодиться тем, кто волей судьбы окажется точно в таком положении. Разве это разумно—всякий раз, хотя и с разным исходом, повторять одни и те же ошибки?
Я решил, что будет лучше всего, если в такой эксперимент пойдет группа из трех человек, поскольку для медиков, изучающих вопросы психологической совместимости в экстремальных условиях, наибольший интерес представляет именно малая группа. С одиночкой дела обстоят проще: достаточно провести серию психологических тестов, чтобы получить более или менее точную формулу его поведения. Два человека, особенно если они хорошо знают друг друга, в трудной ситуации, как правило, успешно находят общий язык. А трое уже распределяют свои обязанности, свою антипатию, меж ними складываются чаще всего довольно сложные взаимоотношения, каждый из них начинает играть свою роль. Естественно поэтому, что кому-то что-то не нравится, кто-то на кого-то обижен... Короче говоря, малая группа живет практически по всем основным психологическим законам жизни коллектива. А это сложная, интересная жизнь...
Товарищей я долго не выбирал. Хотя, признаться, многие, узнав о том, что готовится экспедиция, просили их взять с собой. Это меня, по правде сказать, удивило: никак не думал, что столько людей с совершенно неожиданной легкостью, хотя и на время, готовы оставить и дом, и семью и кинуться на поиски приключений в тайгу.
Я пригласил с собой своего старого товарища Анатолия Коваленко, доцента МВТУ имени Баумана. Некоторое время назад мы с ним участвовали в эксперименте на выживание, поставленном на одном из необитаемых островов Тихого океана, в архипелаге Римского-Корсакова. Во время того эксперимента Толя показал себя не только верным товарищем, на которого можно положиться в любую минуту, но и на удивление изобретательным человеком. Ему ничего не стоит подковать блоху и тут же ее расковать, а из подковок соорудить какую-нибудь полезную вещь. Когда мы жили на острове, он ухитрялся делать предметы домашнего обихода из самых неожиданных материалов, найденных на берегу. Впрочем, в тайге на столь полезные находки рассчитывать не приходилось.
До кондиции малой группы наш коллектив дополнял Алексей Герасимович. Он врач. Во время нашей жизни на острове Алексей сидел на материке, и единственное объяснение тому, что он, ожидая нас, не высох от скуки, заключается в том, что он непрестанно думал о нас. Потом он сказал, что мы ему даже снились. Алексей и сам такой человек, которому с трудом сидится на месте, и он, конечно же, многое, наверное, отдал бы, чтобы оказаться с нами на острове.