Увы, та же нехитрая формула «остров на троих» главенствовала и в предыдущем эксперименте. А нас уже было трое.
Но Алексей и без нас побывал в нескольких интереснейших экспедициях: ходил на байдарке по Сырдарье, зимовал за полярным кругом. И все ему мало, не может он жить так, чтобы не осложнять себе жизнь. По своей специализации Леша психолог, так что наш маленький коллектив обещал стать для него интереснейшим объектом специальных наблюдений.
Оба, и Толя и Леша, сразу сказали «Да!», едва я раскрыл рот, чтобы предложить им участие в эксперименте. «Но вы ничего не получите, кроме весьма сомнительного удовольствия поголодать вволю и помучиться от бессонницы! Вполне возможно, что к ассортименту таких „удовольствий“ присоединится и еще что-нибудь...» — попытался я их отговорить, чтобы проверить готовность. В ответ оба презрительно на меня посмотрели. И я понял, что больше не следует делать подобных попыток. Оба они люди чрезвычайно целеустремленные и на пути к своей цели могут сокрушить любые преграды.
Мы хотели проверить, как будет вести себя в тайге горожанин, никогда прежде в ней не бывавший и если что-то и знавший о ней, то только по кино и по книгам. Короче, человек совершенно неподготовленный. Из нас троих только я один бывал раньше в тайге, но и я не могу сказать, что мне приходилось жить в ней.
Существовало, правда, одно обстоятельство, и с ним я не мог не считаться: мы вполне себе представляли, что есть придется всякую случайную пищу. Не исключено, что могут попасться какие-то незнакомые плоды, ягоды, грибы, которые не растут в Подмосковье. Поэтому у меня возникло и вскорости укрепилось одно опасение — как бы нам всем ненароком не отравиться. Честно говоря, было бы очень обидно... Вот почему я решил все же почитать кое-что о флоре тайги. Если говорить о предстоящей диете, то существует мнение, что лучше уж вообще ничего не есть: организм легче переносит полное голодание, к нему легче приспособиться. И я было почти уже с ним согласился, вспомнив к тому же совет Омара Хайяма, сказавшего по этому поводу: «...ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало». Кстати, это оказалось не совсем так. В настоящее время учеными доказано несомненное преимущество даже субкалорийного питания над полным голоданием.
Вполне искренне я мог считать, что заключительная часть строфы Хайяма ко мне не относится, поскольку со мной отправлялись люди далеко не случайные. И в этом — в том, что шли достаточно близкие люди, товарищи, — не было ни малейшей натяжки относительно условий эксперимента: совершенно незнакомые люди не ходят вместе в тайгу. Что же касается начала строфы, то мы вынесли решение, сообразуясь с сугубо житейскими взглядами: во-первых, если уж мы собрались вести себя в тайге так, как ведут себя люди, в ней заблудившиеся, то определенно должны что-нибудь есть. Голодный, по-настоящему голодный человек не пройдет мимо еды. И во-вторых, если нам попадутся россыпи клюквы, брусники или еще какой-нибудь ягоды? Или кедр? Я уж не говорю о грибах... А вдруг мы повстречаем райские кущи? Поэтому, внимательнейшим образом просмотрев эти варианты как вполне вероятные, мы решили, что будем есть все съедобное, что сумеем найти.
По правде сказать, мы почти не сомневались в том, что добудем себе пропитание.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В ту нашу первую таежную ночь мы буквально глаз не сомкнули. Пока шли и потом, когда готовили место для ночлега, было тепло, даже жарко. Но стоило улечься на влажную землю, хотя и покрытую ветвями березы, как сразу же почувствовалось дыхание холода. Никогда не думал, что во второй половине августа могут быть такие холодные ночи.
Сначала мы пробовали лечь возможно ближе к костру, но вскоре убедились, что это не принесет облегчения: ноги нестерпимо жгло через обувь, то и дело приходилось их подгибать, а все тело мерзло ничуть не меньше, чем прежде. Тогда мы еще нарезали веток и, постелив их, попробовали уснуть, тесно прижавшись друг к другу. Но и так не удавалось согреться. Холод проникал под одежду и навевал зябкие мысли о непосредственной близости места нашего ночлега к Северному полюсу.
Холод был жуткий. Так нам по крайней мере казалось. Стыли ноги, руки, грудь, спина, даже лицо, казалось бы привыкшее к колебаниям температуры. Часто приходилось вставать, подбрасывать дров. Мы думали, что запасли их достаточно, а весь запас огонь сожрал почти моментально.
Единственное, что нам оставалось в таком положении, это сесть поближе к костру—только так можно было согреться. Решили бодрствовать до тех пор, пока сон не сморит.
Мы сидели, обхватив руками колени, глядя в огонь и не в силах отвести глаз от него. Плавно возносятся к небу алые листья с горящих ветвей — они долго тлеют и, не успев погаснуть в полете, так же плавно опускаются обратно в костер. Тихо, безветренно...
Как-то против желания подумалось вдруг: хорошо бы сейчас забраться с головой в спальный мешок, застегнуться на все застежки, чтобы ни единой щели не оставалось, да и надышать побольше тепла. В Москве, думая о том, каково нам придется в тайге, я нарочно воображал самое худшее, надеясь на то, что на самом деле жизнь окажется несколько легче. Я думал, что грибы и ягоды только изредка будут нам попадаться, что днем и ночью зарядят проливные дожди, начнутся заморозки, а комары и всякая прочая нечисть нам житья не даст, — я так думал, чтобы внутренне подготовиться ко всем неприятностям. И все же я и представить не мог, что первая ночь окажется настолько холодной. Это было единственной неприятной неожиданностью первого дня, поскольку от комаров мы кое-как отбивались. А ночью от холода они и вовсе попрятались.