Засаду мы организовали архипростейшую. Немцы уже привыкли к минированию их дорог. Ну, не привыкли конечно, но знают что на мину нарваться можно - не запросто, но с вероятностью. Поэтому мы, отъехав полтора десятка километров, внаглую среди белого дня, оградили триста метров дороги, развесили таблички, поставили значки и занялись бесплодным делом разминирования пустого шоссе. Участок был выбран так, что от места ограждения дорога просматривалась в свободную сторону метров на двести. Поэтому на поворотах мы посадили по телефонисту и загодя знали кто и в каком количестве прётся. Повезло в том, что машины шли сплошняком одиночные, с колоннами связываться опасно - десяток человек без шума хрен положишь, а двух-трёх запросто. Тупо штыками кололи, только снабженца взяли живым, подсказало мне что-то, что может выгореть нечто стоящее. С восточной стороны, где я встал сам, шёл только порожняк, а вот с запада, где поставили для переговоров шепелявого юриста, добыча должна была быть поинтересней, оттуда машины уже гружёные шли. Время мы себе дали на охоту полчаса - во-первых на трассе могут заинтересоваться, чего это машины идти перестали, а во-вторых не автобат мы - водителей по пальцам пересчитать можно, причём двух рук более чем достаточно. Даже капитана и танкиста припахали, хотя водители из них те ещё, но в колонне на сорока километрах в час удержатся.
А это кто навстречу чапает, ого бронеавтомобиль. Чего он тут забыл? Эх, тормознуть бы его - интересный трофей мог бы быть, но нельзя - вон ещё одна машина идёт, да и экипаж оттуда так просто не выковыришь.
- Гады, бронник наш против нас же гонят, - Матвеев скрипнул зубами у меня за спиной.
- Это наш?
- Ну да, двадцатка.
Больше ничего интересного по дороге не произошло. Когда свернули с трассы на наш просёлок у меня аж засвербело, как захотелось поговорить с зондерфюрером. Что-то тут не чисто, интуиция прямо вопила - если не решу сейчас этот вопрос, то много потеряю. Тормознул колонну около просеки и дал знак старшине загнать туда ситроен.
- Матвеев, зондера мне вытащи и забрось вон в те кустики. На машину веток набрось, на всякий случай и покарауль тут. Старшине скажи чтобы забирал мотоцикл, мы если что либо пёхом, либо на легковушке доедем.
Пока сержант вытряхивал и пристраивал немца я быстро прошманал салон и багажник. И что мы имеем с гуся? В салоне портфель и корзинка с продуктами. Продукты понятно, а вот портфель это интереснее. Так, бумаги, ого незаполненные бланки с печатями - это может быть интересно. Деньги! Ого, сколько же здесь? Марок тысяч пять, а то и больше, и шесть пачек червонцев. Богатый Буратино! Так пачка патронов. Мелкие какие-то, точнее короткие. Калибр под семь с половиной, а длина совсем никакая. Слабые небось. Старшина как раз осёдлывал мотик.
- Михалыч, а где ствол этого франта?
- Чуть не забыл, - ага, так я и поверил. - Вот его игрушка.
Так, ага, Зауэр тридцать восьмой, ну хорошо ещё не девятьсот десятый Маузер, из того только мух стрелять.
- Старшина, как приедешь подбей наши финансы, думаю скоро гроши понадобятся.
- Так я прямо сейчас могу сказать. Девятьсот двадцать марок и пять с половиной тысяч рубле, ну и золото.
- Красивенько всё упакуй.
- Понял.
Так, а что у нас в багажнике? Богато! Два кожаных чемодана, один большой, другой поменьше и мешок какой-то. Нет, это не мешок, это чехол для шинели - шёлковый, мать твою. Ну, франт ты, дружок. Что в чемоданах? Комплект формы, ещё один - парадка что ли? Ага, она. Гражданский костюм, ещё один, плащ, три пары белья... Прямо, блин, как в санаторий собрался. А это что? Несессер! Серебряный помазок? Ладно, с этим извратом потом разберёмся. Пора браться за клиента.
Клиент уже оклемался и отчаянно вращал глазами, лёжа в кустиках на куске брезента. Это сержант молодец, нечего форму зеленью пачкать. Отдай кляп, ишь вцепился бультерьер недоделанный.
- Вы не имеете права! Вы нарушаете правила ведения войны! Одно то, что вы надели чужую форму, ставит вас вне закона!
- Чё он разорался? Может ему треснуть? - Сержант поднёс кулак к лицу цугфюрера. - Ещё чего без спроса вякнешь - зубами подавишься. Понял?
- Похоже он понял, сержант. Не слова конечно, но общий смысл. Вы поняли, господин цугфюрер?
Хорошо головой машешь, лошак ты недорезанный.
- Теперь я задаю вопросы, а вы на них отвечаете. Ясно? А то, что вы сказали о нашем нахождении вне закона, то вы совершенно правы. Мы не связаны никакими законами. Более того - по отношению к вам, не лично, а ко всем немцам, мы не связаны даже нормами морали и гуманизма. Наше самое большое желание уничтожить вас, а потом пойти к вам домой, убить ваших родственников, домашних животных, сжечь ваши дома и засыпать пепелища солью. Вам всё понятно?
Похоже клиент созрел. Надо бы с него форму снять, а то отстирывай потом.
- Вы судя по всему интеллигентный человек... - начал немец.
- Неа, не в малейшей степени. Я скиф. Сержант, сними с него сапоги, брюки, ну и то, что под ними.
- Что вы хотите делать? - взвизгнул зондер, когда Матвеев приступил к делу.
- Пока ничего, но если мне не понравится искренность ваших ответов... Вы знаете что можно взять с гуся? Нет? Яйца, например.
Немец даже не побледнел, а позеленел.
- А чего ты хотел от унтерменшей. Вы же так нас называете, вот сейчас мы и посмотрим какова стойкость юберменша.
- Прекратите, я никогда не разделял эти бредни доктора Гиммлера.
- Ну вот, так даже не интересно. Как только поднесёшь юберменьшу нож к гениталиям, и он сразу сдувается. Уже я не я и лошадь не моя. И ведь не делаешь ничего с ним при этом, не ломаешь ни физически, ни психологически. Вон в Козьих Горках ваша сволота из зондеркоманды повесила десять человек, в основном стариков и подростков. Ни один в ногах у палачей не валялся, так и умерли молча. Точнее не молча - двое вас, гадов, прокляли перед смертью. Вот и считай, что одно из проклятий на твою голову пало. Не попасть тебе теперь в Валгаллу, будешь скопцом в Ирии этим безвинно повешенным прислуживать. Вечно!
- Это варварство!
- Естественно, - я кольнул немца во внутреннюю часть бедра. - Имя, фамилия, цель поездки?
- Пауль Фриш. А цель стандартная для зондерфюрера - заготовка продуктов для армии.
- Знаете, у нас был такой театральный режиссер - Станиславский, мой тёзка между прочим. Говорят, зрители его боготворили, а актёры ненавидели. На репетиции одной его фразы: 'Не верю!', хватало чтобы репетиция продолжалась до бесконечности. Может это и легенда. Но вот я - не верю. Попробуй ещё раз, покойник.
- Мне нужно организовать вывоз продуктов в генерал-губернаторство.
- В Польшу что ли?
- Да.
- А почему не в Рейх?
- Потому что это неофициально, а на территории Рейха это может всплыть, у нас нет там серьёзной защиты.
- А в Польше значит крыша хорошая?
- Что?
- Есть кому задницу прикрыть.
- Да, можно сказать и так.
- А продукты попадут на чёрный рынок?
- Часть, у которых нельзя скрыть происхождение - тушёнка и прочие консервы, да, остальное будет перерабатываться и поступать в Рейх официально, как местное производство.
- Вывозить собираетесь только продукты?
- На самом деле всё, что может быть ценно и свободно реализуемо. Одежда, ещё какие другие товары. Предложение в генерал-губернаторстве очень бедное.
- Ага, а выручку с чёрного рынка пустите на оплату труда, тем более, что она там невысокая, а платить можно оккупационными марками.
- Да. Вы хорошо разбираетесь в экономике. Если мы договоримся, вы сможете неплохо разбогатеть.
- Ну, ты братец, нахал. Деньги на взятки интендантам?
- Да, просто чтобы обозначить серьёзность намерений. Основной доход они начнут получать позже, когда производство войдёт в силу.