- Сложно найти жену? - Блюме рассмеялся слегка наигранно. - Мой вам совет - говорите, что это последствия обучения в Берлинском университете.
- Гм, но вроде как в последние годы на дуэли фюрером наложен строжайший запрет, если же я скажу, что учился десять лет назад, фройляйн буду воспринимать меня только с гастрономической целью - насколько долго надо варить такое старое мясо. А женитьба на вдове это явно не предел моих мечтаний.
На этот раз смех, сопровождавший мои слова, казался более искренним.
- Вот и скажете, что были сосланы на фронт за неумеренное бретёрство. Это создаст вам вдвойне романтичный ореол.
- Спасибо за совет, штандартенфюрер, обязательно последую ему. Но вы наверно хотели узнать о бандитском нападении на меня.
- О, не беспокойтесь, мои люди получили копию вашего рапорта, этого вполне достаточно, если вы конечно не забыли о чём либо упомянуть.
- Нет, не забыл.
- Тогда не буду отнимать вашего времени и тратить свое. Конечно если вас кто-нибудь спросит о содержании нашей беседы, то вы знаете что говорить?
- Да, разумеется.
- Тогда можете быть свободы.
- Хайль Гитлер!
- Хайль.
Что интересно, обратно отвозить меня никто не стал. Ну что ж, я не гордый, здесь идти три минуты. Можно конечно попытаться наехать на чёрных, но это может повредить моему образу парня из рабочей партии, а потому гуляю. Может стоить заскочить в госпиталь - проведать старого доктора и молодую докторшу тоже. Нет, сначала проверю что с погрузкой, оттуда на машине быстрее окажется.
На складе творилась тишь и гладь, приправленная лёгким матерком прилично уставших грузчиков. Хреново их дойчи кормят, сволочи, но тут уж я ничего поделать не смогу - слишком настойчивое внимание к жизни пленных может и боком выйти. Заметив моё прибытие, индентантуррат поспешил на встречу, вид имея несколько виноватый. Чует кошка чьё мясо съела.
- Как прошло, Пауль?
- Нормально. Скажите, Огюст, а почему вы не сказали что имели на счёт меня беседу с эсэсманами?
- Понимаете, они уж очень настойчиво просили этого не делать. С ними шутить не стоит. Вот вы бы как поступили?
- Я бы предупредил.
Мой ответ поломал весь последующий ход разговора, заранее срежиссированный этим хитрецом. Он аж запнулся от неправильности полученного ответа. Похоже я потерял в его глазах пару очков. Вот так вот - получи юношеский романтический максимализм, старый лис. Ничего, зато должен будешь.
- Ладно, Огюст, проехали. Скажите, а могу я приобрести у вас дюжину бутылок того прекрасного Мартеля. Заплачу ту цену, которую вы скажете.
Ага, понял ловушку в которую попал? Так, свои очки я отыграл, и похоже ещё приобрёл.
- Понимаете, Пауль, в моём распоряжении осталось только три бутылки...
Поторговаться решил, давай поторгуемся.
- Очень жаль, может найдётся полдюжины?
- Вы режете меня без ножа - три бутылки я обещал гауптману Колю, а портить с ним отношения, сами понимаете, всё таки адъютант самого коменданта.
- А вы скажите - всё Блюме забрал. Думаете будет проверять? Может ещё найдётся спирт или русская водка. Я слышал что здесь уже налажено винокуренное производство, прямо в городе где-то заводик работает.
Бил наугад, не может в таком городе как Полоцк не быть винокуренного завода, а если он есть, то если и будет где первым налажено производство, то на нём. Попал.
- Да какой там спирт, бурда одна. Спецов нет, часть оборудования пропала. Давайте так, я подарю вам шесть бутылок коньяка и пару фляг спирта, уж какого есть, а мы позабудем этот скорбный инцидент, чтобы он не омрачал наших отношений.
- Ну что вы, это получается что я вас шантажирую. Нет, я обязательно заплачу. Сколько?
- Ни в коем случае, это будет мой подарок. Возможно мы ни раз сможем помочь друг другу.
- Хорошо, но я буду должен.
В конце концов попал он только на пять бутылок, потому как одну обещал уже ранее, и отдельно её считать явно не будет. Переживёт, если раньше не расстреляют.
- Как думаете, сколько время ещё займёт погрузка?
- Никак не меньше пары часов.
- Тогда я на перевязку, а потом готов забрать подарки.
В госпитале царила нездоровая суета. Ещё в лагере узнал, что вроде в город прошёл большой медицинский транспорт, то ли немцы опять перешли в наступление, то ли советские войска нанесли контрудар. Главное по радио обычные сводки - идут упорные бои. Нет, рассказывают как немцев бьют в хвост и в гриву, но я уже привык, назвали пару отбитых населённых, но особо победных реляций или наоборот не наблюдается. Непонятно.
Обер-арцт был загружен по самый верх своей медицинской шапочки. На мою просьбу прислать фройляйн только махнул рукой и попросил долго её не задерживать, а вот на желание получить свободную перевязочную отреагировал бурно.
- Молодой человек, вы в своём уме, да у меня раненые в коридоре лежат. Здесь вам что дом свиданий? Ладно, пройдите в мой кабинет, там не заперто. И учтите у вас пятнадцать минут и не секундой больше. Как вы будите смотреть в глаза людям если из-за несвоевременной перевязки кто-либо из солдат получит гангрену и лишится конечности, а то и того хуже умрёт?
Как-как, молча. Это будет как минимум значить, что он не вернётся на фронт. Без ноги можно жить, а вот с дырой в башке как-то проблематично. Ждать пришлось долго, да и стрелки на часах вели себя до крайности уныло, не то что еле ползли, скорее просто стояли на месте, нагло ухмыляясь. На редкость наглые часы, немецкие наверно. Наконец дверь хлопнула и вошла она.
- Костя, - жаркий шёпот в ухо. - Немедленно поставьте меня на пол. Вдруг кто-то войдёт. Я же сейчас всё растеряю, грохота будет на полгоспиталя.
Это она права, свёртки с бинтами это ладно, но если она уронит эту блестящую банку для стерилизации, то точно все сбегутся. Но отпускать такую мягкую теплую и красную словно помидор - что я враг себе? Ох, ладно сам с собой потом помирюсь. Единственное что она сделала прежде чем снова оказаться в моих объятиях это избавиться от своей ноши, свалив её на стол главврача.
- Константин, довольно, у меня времени нет, Рогге ругаться будет. Вы прямо как из леса приехали - хвать девушку и сразу целоваться. У меня же губы опухнут, как я в глаза людям смотреть буду?
- С чувством превосходства!
- Вам бы всё смеяться...
- Мы разве не на ты? Если нет предлагаю выпить на брудершафт.
-Обойдёшься, спирт только для наружного применения, в целях обеззараживания. Хватит, садись буду бинты снимать, и лучше говори по-немецки, мало ли кто подслушает.
- Но ты же будешь меня хуже понимать.
- Я тебя без слов отлично понимаю, твои хамские руки и губы всё отлично объясняют. Ну-ка убрал грабки на колени. Правда, хватит - мне работать надо.
- Всё, я уже паинька. Откуда страдальцы?
- Наши под Смоленском вроде в наступление перешли. Как думаешь скоро нас освободят?
- Не знаю, - зачем девушку расстраивать, пусть надеется. - Может и скоро. Но нам надо пока здесь работать.
- На немцев?
Аж передёрнулась бедная.
- На себя и против них. Подумай как удобнее ваш аптекарский склад подломить.
- Выражения у тебя... Петька у нас во дворе так выражался - посадили его в сороковом за грабёж.
- Это не грабёж, это экспроприация.
- Вот-вот слово в слово.
- Времена, Оль, изменились. То, что раньше было нельзя, теперь нужно. Вот немчуру побьём и опять станем законопослушными гражданами.
Она с сомнением посмотрела на меня, но промолчала.
- Хорошо, я подумаю. А много лекарств надо.
- Чем больше унесём, тем меньше останется.
- Но здесь же раненые, они без лекарств умереть могут.