- Вот это да! - изумленно проговорил О'Лири.
- Неплохо, правда? - прозвучал откуда-то из пустоты голос Пинчкрафта.
- Во-волшебство? - спросил, запинаясь, Лафайет.
- Вовсе нет. Электроника.
Перед ними вновь возникло лицо Пинчкрафта.
- Ну, что скажешь?
О'Лири постарался придать липу равнодушное выражение.
- Может быть, я и соглашусь, в конце концов, - как можно небрежнее сказал он. - Но ковер должен быть двухместным.
- Как ты скажешь, - поспешил согласиться Рой. - Для героя-добровольца все только самое лучшее.
- Не беспокойся, мы поможем тебе добраться туда, - успокоил его Пинчкрафт.
- А выбраться оттуда? - поинтересовался Лафайет.
- Всему свое время, - ответил Флимберт. - Ну, пошли, приятель, пора собирать тебя в дорогу. Ты должен к вечеру проникнуть в замок Стеклянное Дерево.
8
По узкому коридору Спронройл провел Лафайета к двустворчатой двери, за которой оказался крошечный балкончик. На долину, расстилавшуюся перед ними, опускался вечер.
- Так, Длинный, не забудь, что с ковром надо обращаться осторожно, объяснял сотрудник из отдела обслуживания заказчиков.
Он развернул перед ним синий прямоугольник размером шесть на восемь футов, который ничем не отличался от обычного ковра.
- Все схемы настроены на твои излучения, так что никто не украдет у тебя этот ковер. Он управляется голосом, поэтому думай, что ты говоришь. И не забывай, что поручней нет - будь особенно осторожен на виражах. В ковер, конечно, вмонтирована система управления по крену, но если ты невнимателен... В общем, помни, что парашюта у тебя нет.
- Вы меня успокоили, - сказал Лафайет, расправляя складки плаща-невидимки и стараясь справиться с неприятным сосущим чувством под ложечкой. - Со всеми этими приборами, которые я получил от Пинчкрафта, у меня маневренности не больше, чем у баржи с мусором.
- Сказать по правде, для него - это идеальная возможность испытать в эксплуатационных условиях все эти диковинные приборы, над которыми он с ребятами работал долгими зимними ночами. Взять, к примеру, его чихательный генератор: наше начальство не разрешило бы испытать его даже на добровольцах! А плоскоход: прекрасная идея, но если он не будет работать фьють! Пропал наш изобретатель со своей лабораторией.
- Еще несколько подробностей - и я откажусь лететь, - предупредил О'Лири. - Лучше укажите мне нужное направление, прежде чем здравый смысл возьмет верх над моим инстинктом совершать ошибки.
- Лети на запад, Длинный. Стеклянное Дерево нельзя пропустить.
- Если бы ты знал, сколько я в своей жизни пропустил! - сказал Лафайет. - Кстати, на будущее: меня зовут вовсе не Длинный, а Лафайет О'Лири.
- Неужели? Подумать только! Впрочем, это неважно. Да, кстати, не забудь повернуть рычажок на аппарате скрытого наблюдения, прежде чем ты положишь его в карман к интересующему нас лицу.
- Ну что ж, - сказал Лафайет, усаживаясь по-турецки на ковре. Поехали.
Он закрыл глаза и стал мысленно повторять координаты, полученные полчаса назад от Флимберта. Густой ворс на ковре под ним стал мелко вибрировать. Затем ковер зашевелился, дернулся и натянулся. У Лафайета возникло непроизвольное желание схватиться за что-нибудь, но усилием воли он заставил себя остаться на месте и расслабиться.
- Представь, будто ты мешок картошки, - повторил он, чувствуя, как у него по спине струится пот. - Большой джутовый мешок картошки из Айдахо...
Покачивание и рывки усилились; поднявшийся ветер дул ему в лицо, трепал волосы и срывал с плеч плащ.
- Ну же, поднимайся, пока этот умник Флимберт не сообразил, что я их надул, - прошептал О'Лири.
Никаких изменений. Ветер все так же обдувал его, ковер казался неподвижным.
- Великолепно! - воскликнул Лафайет. - Я мог бы с самого начала догадаться, что из этой затеи ничего не получится.
Он открыл глаза и увидел над собой бескрайнее синее небо. Затем он оглянулся...
Где-то далеко внизу на крошечном балкончике, прилепившемся к громадному утесу, стояла крошечная фигурка и махала ему вслед платком. Лафайет заставил себя взглянуть вниз на стремительно проносящуюся под ним зеленую равнину и снова зажмурился.
- Мама миа, - простонал он. - А вдруг меня укачает? Ведь я не захватил с собой даже бумажного пакета.
Замок, известный под названием Стеклянное Дерево, возник на западе, словно звезда на горной вершине. В лучах заходящего солнца от его многочисленных хрустальных шпилей исходило радужное сияние. Стеклянное Дерево, все из высоких сверкающих башен, ослепительных минаретов и позолоченных шпилей, находилось на самой высокой вершине горной гряды.
- Ну что ж, плащ, делай свое дело, - прошептал Лафайет, расправляя вокруг себя складки так, чтобы плащ покрывал большую часть ковра.
Спронройл уверял его, что у принца Крупкина нет средств противовоздушной обороны, но О'Лири на всякий случай пригнулся пониже, чтобы не представлять собой удобной мишени. Ковер начал снижаться к быстро приближающемуся дворцу.
Когда до него оставалось около полумили, Лафайет приказал ковру убавить скорость. Если какие-то изменения и произошли, он их не почувствовал. С ужасающей быстротой на него неслась самая высокая башня, сверкающая и переливающаяся на солнце...
В последний момент ковер затормозил, сделал крутой вираж - при этом оцепеневший от страха Лафайет чуть не свалился вниз - и облетел вокруг башни.
- Точь-в-точь как мешок с картошкой, - пролепетал О'Лири. - Кто-нибудь там, наверху, помоги мне выбраться из этой переделки целым и невредимым, и я буду регулярно платить церковную десятину...
Ковер остановился и повис, покачиваясь в воздухе, у высокого окна с балкончиком в мавританском стиле.
- Отлично! Вперед, тихий ход, - скомандовал Лафайет.
Ковер вплотную подлетел к полупрозрачной, отшлифованной стене. Когда он коснулся хрустальных перил, Лафайет осторожно протянул руку и схватился за них. Пока он перелезал на балкон, ковер под ним покачивался и прогибался, а потом, сразу став намного легче, начал уплывать, слегка колеблемый ветерком. О'Лири схватил его за угол, подтащил к себе и, свернув, поставил в угол балкона.
- Подожди здесь, пока я вернусь, - прошептал он.
Расправив под плащом вышитую рубашку, полученную от Спронройла, Лафайет вытащил из ножен, усыпанных драгоценными камнями, шпагу и нажал кнопку, которая была вделана в головку эфеса.
- Бабочка, я Лепешка, - зашептал он. - Добрался до места благополучно.
- Отлично, - раздался скрипучий голос из радиопередатчика, вмонтированного в эфес шпаги. - Теперь войди внутрь и направляйся в королевские покои. Они находятся на одиннадцатом этаже главной башни. Будь осторожен: не выдай себя, разбив по пути вазу или отдавив кому-нибудь ногу.
- Спасибо за совет, - ответил О'Лири. - А я-то собирался отправиться в покои принца, распевая песни и играя на гавайской гитаре.
Лафайет нажал на ручку двери - и очутился в неярко освещенной комнате, устланной мягким ковром и украшенной серебристо-розовыми портьерами. Против балкона стояла кровать под серебристо-розовым балдахином. С розового потолка, на котором резвились серебряные купидоны, свисала люстра с хрустальными подвесками, мелодично звенящими от порывов ветерка из открытого окна. Лафайет направился было к широкой белой двери в противоположном конце комнаты, но остановился, услышав голоса за ней.
- ...выпили бы по рюмочке перед сном, - раздался вкрадчивый мужской голос. - Ну, кроме того, - продолжал увещевать он, - вам может понадобиться помощь со всеми этими пуговицами.
- Сэр, вы ведете себя дерзко, - игриво ответил знакомый женский голос. - Но я разрешаю вам зайти - на несколько минут, не больше.
- Неужели Дафна? - пробормотал Лафайет.
Услышав поворот ключа в замке, он кинулся к кровати под балдахином, надеясь спрятаться под ней. Едва он успел упасть плашмя на ковер и залезть под кровать, накрытую парчовым покрывалом, как дверь отворилась и он увидел из своего укрытия пару стройных ножек в черных лаковых туфельках с серебряными пряжками. За ними следом появились начищенные черные сапоги со звенящими шпорами, украшенными драгоценными камнями. Две пары ног пересекли комнату, скрывшись из его поля зрения. До слуха Лафайета донеслись приглушенные звуки, напоминающие борьбу, за которыми последовал тихий смех.