— Звучит пугающе.
— Может быть, все обойдется, а может, и нет. Ей еще только год и два месяца. Иногда позвоночник выправляется сам — нужно лишь время и упорные занятия. Иногда, к сожалению, ничего не помогает…
— А что это за занятия?
— Да прежде всего просто некоторые меры предосторожности. Следить, чтобы девочка спала только на одном боку, в данном случае — на левом. Никаких прогулочных колясок с мягкой спинкой. Еще я советовал поднимать ребенка за колени дважды в день и держать ее вниз головой так долго, сколько она выдержит. Родители могут превратить упражнения в игру.
— Вы были так добры к ней.
— Маленькие хорошенькие девочки — моя слабость.
— Вы с сочувствием отнеслись и к ее матери. А эта женщина отнюдь не маленькая и вовсе не хорошенькая.
Фостер искоса посмотрел на Мэгги.
— Судя по вашему тону, вы не привыкли видеть меня таким внимательным.
— Ну, я… Гм…
— Поймите, хирург не может прикипать сердцем к своим пациентам. Тем более, если ему предстоит их оперировать. Когда врач эмоционально вовлечен в судьбу больного, его могут подвести нервы, а там недалеко и до ошибки. Сегодня я нарушил свой профессиональный кодекс, позволил материнскому горю взять за горло и меня. Но я почти уверен: мне не придется оперировать эту малютку, поэтому я застрахован от беды.
Какой беды, Гордон? — подумала Мэгги. От ошибки? Или от проявления чувств, которые могут снова превратить тебя из машины в человека?
— Все-таки я бы не смогла выполнять вашу работу, — буркнула она.
— Но у нее есть свои положительные стороны…
Впереди зажегся красный свет, и темно-синий «БМВ» затормозил у светофора.
Мэгги размышляла, что дает хирургу его профессия. Право работать по восемнадцать часов шесть дней в неделю, не имея достаточно времени для общения с женщинами? Или же он говорил о заработке? Получать столько, чтобы, не задумываясь, покупать самую последнюю модель «БМВ»?
Светофор переключился на зеленый, и могучий автомобиль рванулся с места.
— Приятная машина, — заметила Мэгги.
— Служит надежно.
Равнодушный тон доктора удивил ее. Мужчины, безразлично относящиеся к автомобилям, обычно спокойно относятся и к деньгам. И наоборот. Отец Мэгги, например, обожает машины, и чем более броские и дорогие, тем лучше. Кевин был также завзятым автолюбителем.
— К тому же куплена в рассрочку, — добавил Гордон. — Я меняю их раз в два года. Меня машины не особенно занимают, но женщины, кажется, любят, чтобы их возили в приличных авто. Кроме того, по мнению Бренды, я обязан ездить в технически надежной машине, если думаю о своих пациентах. Было бы безответственно в один прекрасный день застрять в туннеле под морским портом, когда меня ждут в операционной. Откровенно говоря, по-моему, сестру больше заботит, чтобы я вовремя приезжал домой на ужин. Она просто с ума сходит, если я задерживаюсь.
— Она лишь печется о ваших интересах, — напомнила Мэгги, негодуя на Фостера. Как он не понимает: повезло тому, кто имеет такую любящую, заботливую сестру.
Гордон раздраженно вздохнул.
— Да, знаю. Но временами она так назойлива!
— Мне кажется, Бренда очень хорошая. Одна из самых приятных дам, каких я встречала в своей жизни.
Фостер бросил взгляд в ее сторону.
— В самом деле? Она такого же мнения о вас. Удивительно, как быстро женщины делают выводы друг о друге, не имея никаких оснований для своих оценок.
— Нравится человек или нет — чаше всего это подсказывает инстинкт. Вам так не кажется? — спросила Мэгги с хитрецой.
Он ответил задумчивым взглядом.
— Первое впечатление может быть обманчивым, — пробормотал он и сосредоточился на уличном движении. — Машин прорва, как обычно. Проклятие, не люблю ездить по городу.
Мэгги помрачнела. Не к ней ли относятся его слова о первом впечатлении? А вдруг Гордон изменил свое мнение о ее характере, познакомившись с ней немного ближе? Не очень-то приятно, если он считает ее корыстолюбивой штучкой. Впрочем, с такой репутацией ей же спокойнее.
Она решила помочь Фостеру укрепиться в своем мнении.
— Раз уж у нас есть возможность поговорить, — начала Мэгги деловым тоном, — не просветите ли меня насчет того, как я должна держаться по отношению к вам на этой конференции? Вы сказали, вам не нравятся женщины, которые чрезмерно льнут к вам. Прекрасно. Меня это устраивает. Но мы не можем на глазах у посторонних вести себя, как обычно на работе. Окружающим это покажется странным.
— Что значит вести себя, как обычно на работе?
— О, Гордон, перестаньте, не кривите душой. Мы гладим друг друга против шерсти. Так уж повелось с самого начала. Каждую пятницу к концу дня клиника вибрирует от нашей взаимной неприязни.