Нечистые мысли лезли и лезли в голову, вызывая прилив крови к щекам.
— Сожалею, — повторила она, переходя на шепот. — Это… Это невозможно. Я просто не могу.
— «Не могу» — я такого понятия не знаю, — отрезал Фостер. — Так в чем же дело? Мне казалось, двух тысяч долларов было бы достаточно, чтобы смириться на время с неприязнью, которую вы ко мне испытываете. Хотите верьте, хотите нет, но я способен быть вполне компанейским человеком, если захочу. Не спешите с отказом, обдумайте мое предложение и позвоните мне домой вечером в воскресенье, часов в восемь. В это время Бренды не будет, так что с этой стороны пусть вас ничто не смущает.
Пожалуй, отказаться окончательно будет легче по телефону, подумала Мэгги. А когда приходится краснеть и запинаться при разговоре лицом к лицу, получается не очень-то убедительно. Особенно если, вопреки здравому смыслу, тебя так и подмывает ответить «да». О боже, я, наверное, схожу с ума!
— Хорошо, — сказала она неуверенным голосом.
Самодовольная улыбочка мелькнула было на сжатых губах босса, и сердце Мэгги тут же успокоилось, идиотский трепет прошел.
Итак, он считал, что она согласится, предложенные деньги заставят, мол, забыть обо всех колебаниях.
Она внутренне содрогнулась при мысли, что Фостер, видимо, думает, будто за ее враждебностью скрывается неодолимое влечение к нему. Если босс рассчитывает на свои чары, то больше обсуждать с ним нечего. Теперь ни за что на свете она не согласится с его предложением. Ни за что!
3
Как выяснилось вскоре, ничто не могло поколебать решимость Мэгги, кроме непредвиденных обстоятельств собственной жизни и тяжелой драмы старой женщины.
Первая пробоина в стенах ее крепости появилась на следующий день, когда она бросила работу в кафе, поскольку хозяин стал все чаще щипать ее за ягодицы. Затем, в тот же субботний вечер, какой-то подлый воришка забрался в комнату мисс Кроуфорд и унес все дочиста. Бедная старушка впала в такое уныние, что Мэгги пришлось провести с ней целое воскресенье, пытаясь ее успокоить и утешить.
— Все будет хорошо, моя милая, — заверила она павшую духом соседку после того, как уехали полицейские.
Женщины сидели в комнате, считавшейся самой большой и светлой в старинном здании пансиона. Широкое окно выходило в довольно запущенный палисадник перед домом. К сожалению, именно через это окно вор без труда проник в комнату нижнего этажа.
Мисс Кроуфорд покачала головой. Две крупные слезы скатились по изрезанным морщинами щекам.
— Все до единого цента! — Старушка едва сдерживала рыдания. — Пять лет копила, и теперь у меня ничего нет.
Мэгги прикусила нижнюю губу, чтобы самой не расплакаться. Бедняжка. Ну почему она не отнесла свои сбережения в банк, а складывала деньги в старую коробку из-под печенья, что лежала под кроватью?
По мнению полиции, вор, вероятно, жил когда-то в этом пансионе и был наслышан о недоверии мисс Кроуфорд к банкам. Такое нередко встречается среди пожилых людей, переживших мировой кризис. К несчастью, служители закона также сообщили: надежды отыскать преступника у них почти нет, деньги возвратить едва ли удастся. Впрочем, не слишком оптимистичная информация не предназначалась для ушей мисс Кроуфорд, на чем настояла Мэгги. Старушка и так была убита происшедшим.
Трагедия состояла в том, что копила она, чтобы купить инвалидную коляску с электромотором. Тяжелое мышечное заболевание прогрессировало, женщина уже с трудом передвигалась по комнате в старом кресле с ручным приводом.
— Что мне делать, Мэгги? — повторяла сквозь плач мисс Кроуфорд. — Я не хочу отправляться в казенный дом престарелых. Но скоро уже не смогу двигаться самостоятельно. А любая зависимость для меня хуже смерти.
— Прежде всего не говори так, — мягко упрекнула ее Мэгги. — Полиция непременно отыщет деньги.
— Нет, не отыщет. Все пропало. Я, старая идиотка, держала деньги в жестяной коробке…
— Ну, перестань же. Не поможешь горю, дуя на сбежавшее молоко. У меня какое-то внутреннее убеждение, что деньги найдутся. Надо лишь подождать несколько дней.
Убеждение у Мэгги было в полном смысле внутреннее: ее желудок всякий раз начинал бунтовать при мысли о том, на что придется пойти ради возмещения украденных денег.
— Ко мне приходил человек, обещал показать инвалидное кресло в следующую среду. Говорит, это лучшее, что можно найти из бывших в употреблении. И стоит всего три тысячи долларов. А новое, ты же знаешь, обошлось бы гораздо дороже.
У Мэгги лихорадочно застучало в висках. Гордон Фостер готов заплатить две тысячи, если она составит ему компанию на конференции. А вдруг он согласится на еще большую сумму? Ну, скажем, три тысячи. Все сразу и авансом, как он выразился. Если Фостер согласится, можно будет отдать деньги мисс Кроуфорд еще до среды.