Развернувшись на пятках, Шала рванула вверх по лестнице, а Скай остался смотреть ей вслед. Да, он только что лицезрел разъяренную женщину, но также сумел разглядеть в ней уязвимую маленькую девочку, отчаянно нуждавшуюся в ком-нибудь. И, проклятье, как же ему хотелось быть этим самым «кем-нибудь». Не навсегда, конечно – Скай просто не годился для долгих отношений, – но, возможно, на более продолжительный срок, чем обычно.
Он направился к Сэлу, но не успел и рта раскрыть, как друг начал первым:
– Видел? Именно об этом я говорил! Серьезно, мужик, даже слабенький ПМС превратит эту женщину в Лорену Боббит! [2]
– Черт, ей просто нужна передышка, – огрызнулся Скай. – День для нее выдался тяжелый. Очень тяжелый.
С минуту Сэл изучал его лицо:
– Будь я проклят… Рэдфут оказался прав. Ты уже в нее влюблен.
– Твою мать, Сэл! – прорычал Скай. – Прекрати!
Друг покачал головой:
– Все, все, замолкаю. Каждый знает, что если встретились две половинки, не дай бог какому-нибудь бедняге встать между ними. Забудь все плохое, что я о ней сказал. Действуй! Как я и говорил раньше: она горячая, хоть и ходячее наказание.
– Не мог бы ты…
Сэл расхохотался:
– Если с ней кто-то и сможет справиться, так это тот, кто всегда собран и готов к бою. То есть ты, мужик. Только не ждите от нас приглашения на воскресный ужин.
Скай стиснул зубы:
– Закрой. Рот.
– Не, ну просто если ты любишь ее так, как я люблю Джесси, я все понимаю, чувак. Считай, что получил мое благословение.
Скай тряхнул головой, проясняя мысли.
– Что здесь произошло? Ты разглядел того, кто это сделал?
Он чуть не спросил о роде деятельности друга, но вспомнил, что знает ответ. Сэл и Джесси владели небольшим отелем, доходы от которого едва покрывали счета за электричество. Еще Сэл управлял фирмой по уборке помещений и приторговывал на «eBay».
– Я же все рассказал по телефону.
– По телефону ты нес какую-то чушь, – зарычал Скай.
– Ладно, возможно, я был в легком шоке. Этот мудак меня чуть не прикончил! – Сэл помолчал. – Мне позвонил какой-то парень, спросил, в каком номере остановилась Шала Уинтерс.
– Ты же ему не сказал?
– Нет. Я такую информацию не разглашаю, если… ладно, считай, вообще не разглашаю. В общем, я услышал за окном шум поезда и понял, что и в трубке его слышу. Не спрашивай, как, я просто почувствовал, что парень звонит отсюда. Вышел на улицу и увидел этого засранца с телефоном, стоящего возле машины твоей цыпочки. Стекла были разбиты. Я закричал и ринулся к нему, а он прыгнул в заведенную тачку и…
– Что за тачка? – спросил Скай, хотя, кажется, уже знал ответ.
– Темный седан. Я надеялся разглядеть номер, но, черт, ублюдок направил машину прямо на меня и выжал полный газ! Клянусь, его бампер поцеловал мой зад, пока я взбирался вон на то дерево. – Сэл указал на дуб с низко свисающими ветвями. – Мы, наверное, действительно произошли от обезьян. Я вскарабкался туда на уровне инстинктов, а ведь с детства таким не занимался. – Друг наклонился ближе и добавил: – Никому не говори, но мне пришлось сменить подштанники.
Скай посмотрел на комнату Шалы. Свет в окнах еще горел. Сомнительно, что она впустит его в такой час. Конечно, Скаю это не помешает… Тот, кто охотился за камерой, уже пошел на крайние меры и вряд ли собирался останавливаться на достигнутом. А Скай не собирался позволять ублюдку вновь подобраться к Шале.
– Сделай мне одолжение, Сэл. Дай ключ от ее номера и принеси камеру.
– Ключ? Ты уверен? После всех этих разговоров о кастрации? Я бы дал ей чуток поостыть.
– Просто тащи ключ!
Глава 13
Мария расхаживала из угла в угол, чувствуя, как вопросы, переживания и эмоции раздирают ее изнутри.
– Успокойся, – сказал Мэтт.
– Успокоиться?! Мой дом провонял скунсом, а этот… он просто невыносим! Ему нужно к врачу. Его приложило не меньше, чем Рэдфута. Ты же видел эти фингалы!
– Жаль, это не единственное, что я видел, – рассмеялся Мэтт.
– Ничего смешного!
Он стер с лица улыбку:
– Мария, ты не можешь силком отправить его к врачу.
– Он такой же, как Рэдфут: упрямый, твердолобый и…
– Для него это в порядке вещей?
– Что именно? – Мысли и сердце Марии замерли.
– Напиваться, – пояснил Мэтт.
– Что? Из-за того, что он коренной американец, ты полагаешь, будто…
– Нет. – Он вскинул руки и отступил. – Я такого не говорил.
– Но подразумевал! – обвиняюще воскликнула Мария.
– Нет, не подразумевал. Просто спросил, потому что прямо сейчас парень пьян вдрызг. – Мэтт внимательно ее оглядел. – В чем дело? Слишком острая реакция.
Мария покачала головой, разрываясь на части. Она вспомнила свой разговор с Рэдфутом. И что собиралась спросить Мэтта о его выходных в Далласе. А еще, как хорошо было в его объятиях там, в больнице. И на вершине всех этих воспоминаний – необходимость разбираться с Хосе. С Хосе, который не знает о ее беременности и выкидыше. И с Мэттом, который не знает о Хосе и о том, что Мария, вероятно, бесплодна.
– Знаешь, тебе, наверное, лучше уйти.
– Уйти? – Мэтт нахмурился. – Ты же сама просила остаться.
– Это просто… неловко.
– Почему мне кажется, что под неловкостью ты подразумеваешь нечто большее, чем просто своего воняющего как скунс брата, который в данный момент пьяный и голый в твоей ванной опрыскивает себя из твоей спринцовки?
На языке вертелись оправдания, но Мария не могла лгать, ведь рано или поздно придется все ему рассказать. Но не сегодня. Не тогда, когда она еще не поняла, что твердит ей сердце. Нужно подумать, прежде чем открывать рот. И нужно, чтобы Хосе был как можно дальше, когда она решит признаться.
– Почему ты молчишь?
– Не молчу, нам нужно поговорить. Я… должна тебе кое в чем признаться, но не сейчас.
– Признаться? О чем ты? – Мэтт глянул в сторону ее комнаты. – Знаешь, тебе действительно лучше все объяснить, потому что прямо сейчас у меня возникает много мыслей, и ни одна из них мне не нравится.
– Прошу, давай обсудим все позже.
Он провел рукой по волосам:
– Я торопился к тебе как идиот, а теперь ты отсылаешь меня, будто какого-то… Это ведь не твой брат, да? Кто в твоей спальне, Мария?
Терпение Марии лопнуло:
– А что у тебя в Далласе? Или кто? Кого ты там оставил?
Мэтт стоял как громом пораженный. А эта эмоция – о боже, это что, вина? Выражение его лица только подтвердило то, что Мария и так подозревала в глубине души.
На глаза навернулись слезы.
– Так это правда?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – произнес Мэтт, но голос его выдал.
– То же, что и ты.
Мэтт тряхнул головой:
– Кто он?
– Хосе. Между нами нет кровного родства. Но он сын Рэдфута.
– Ты хочешь сказать, что…
– Уходи! – приказала Мария.
И он послушался.
Да, она сама попросила его уйти – буквально прогнала, – но когда дверь за Мэттом захлопнулась, Мария почувствовала, как внутри что-то екнуло. Боль затопила грудь, а искореженное сердце сжалось и умерло. «Боже, что я натворила?»
– Кажется, я тебя люблю, – призналась Мария закрытой двери.
Затем шагнула вперед, надеясь остановить Мэтта, но прежде, чем добралась до выхода, услышала, как шины его автомобиля зашуршали по гравию.
Мария рванула к телефону, собираясь позвонить Мэтту, вернуть его. И вспомнила про Даллас. Она опустилась на диван и позволила себе просто немного посидеть. Душа болела почти так же сильно, как тогда, в пятнадцать лет, когда Мария наблюдала за матерью, упаковывающей чемоданы, чтобы насовсем укатить в Вегас со своим новым любовником.
[2] 10 января 1994 года, 24-летняя Лорена Боббит предстала перед судом штата Вирджиния. Лорена обвинялась в том, что отрезала ножом пенис своему спящему мужу Джону Вейну Боббиту, после чего села в машину, выехала в поле, где и выбросила этот «отрезанный ломоть» через опущенное стекло автомобиля.