В этом уютном кабинете Штанк казался не на своем месте — грубый мужчина с редеющими русыми волосами и ястребиным носом. Быстро пожав Фортье руку, он проводил его к стулу.
— Итак, капитан, чем могу служить? — спросил он, усаживаясь за стол.
Фортье вынужден был действовать осторожно. У него не было прямых улик против этого человека и если он зайдет слишком далеко, возможно, будет иметь серьезные неприятности.
— Я знаю, как ценится ваше время, сэр, поэтому буду краток. Что вам известно об Эльзе Хельмунд?
— Я не могу так быстро вспомнить это имя.
— В рекомендательном письме, которое дали ей, вы называете ее близким личным другом и одним из наиболее компетентных сотрудников полиции, которых вы знаете.
Штанк покачал головой.
— Я не припоминаю, что когда-либо писал что-то подобное.
— Значит, вы отрицаете, что написали это письмо?
— Как давно это было, капитан?
— Десять лет назад.
Штанк подался вперед.
— Капитан, вы имеете хоть какое-то представление, со сколькими людьми я встречаюсь и имею дело ежедневно, не говоря уж о десятилетнем периоде? Я вынужден не забивать себе голову мелочами; если я не встречаю какое-то имя достаточно регулярно, я забываю его или списываю в архив. Вполне возможно, я написал письмо, которое вы мне приписываете. Я просто не могу вспомнить об этом.
Фортье протянул ему копию письма.
— Это ваша подпись?
Взглянув на документ, Штанк отдал его назад.
— Похоже. Или моя, или очень хорошая подделка.
— Если вы писали это письмо, должна ли его копия сохраниться у вас в архиве?
— Скорее всего. Я сохраняю записи о всех своих действиях.
— Я могу посмотреть эти архивы?
— Нет, не можете, — тон Штанка стал еще более резким. — Я не имею привычки позволять незнакомцам рыться в моих личных архивах. Они предназначены только для моего пользования. Некоторые записи в высшей степени конфиденциальны. Они не для постороннего глаза и никто, кроме меня, не имеет права изучать их.
— господин Штанк, речь идет о деле чрезвычайной важности, о безопасности Империи…
— Тогда могу я предложить вам действовать по соответствующим каналам? Если только, конечно, — Штанк сдвинул брови, — вы не пытаетесь обвинить меня в каком-то проступке, ибо в таком случае вам предстоит узнать, что я очень опасный враг.
Фортье не поддался на запугивание.
— И я тоже, сэр.
— Время вашей аудиенции истекло, капитан.
Штанк вызвал звонком адъютанта и приказал ему проводить Фортье.
— Если мы встретимся еще раз, — выстрелил он на прощание, — вооружитесь чем-нибудь посерьезнее скользких намеков.
"Вооружусь, Штанк, вооружусь", — подумал Фортье, полный решимости.
В последующие несколько дней Фортье не мог думать ни о чем кроме Германа Штанка. Он вчитывался в пространное досье СИБ на этого человека до тех пор, пока буквально не выучил его наизусть. За пятнадцать лет, которые Штанк провел в должности маршала Сектора, его послужной список был безупречен. Преданный своей работе, он не женился, предпочтя посвятить всю свою жизнь управлению делами Четвертого Сектора. Его общественные дела заслужили много хвалебных отзывов в роликах новостей, он был удостоен множества почетных наград. Его личная жизнь была так же безукоризненна, как и служба и Штанка не коснулось ни дуновение скандала — а это само по себе уже было нечто для человека, так долго занимавшего ответственный пост.
Судя по всему, Штанк был всецело предан Империи и большего нельзя было и желать. Обвинять его в предательстве было равносильно удушению сирот или утоплению котят; Фортье не смел выступить против Штанка до тех пор, пока у него не появятся веские доказательства. И все же интуиция тайного агента и долгий опыт подсказывали Фортье, что враждебность Штанка скрывает вину. Для него было непостижимо, как тот мог написать столь восторженное рекомендательное письмо о ком-то и полностью забыть о нем, пусть даже через десять насыщенных делами лет — особенно если этого человека никогда не существовало.
В служебных архивах Штанка не было никаких зацепок, поэтому Фортье постарался копнуть глубже его личную жизнь. Штанк был нелюдим и никто не был с ним хорошо знаком. Нигде не было никаких указаний на то, что этот человек связан с заговорщиками.