Зачем? удивился тот. Но сделал несколько шагов по тёмному холодному залу, огляделся. Вокруг раскинулся лабиринт бесполезного мусора, очерченный неясными тенями. Почему-то он представил себе, что находится на крупном вокзале.
— А для чего оно нам? — спросил Роузлэнд. — Это какое-то укрытие или?..
Отовсюду вокруг из мрака появились вооружённые люди; щёлкнули винтовки и автоматы, нацелились на него. В грудь и голову. Незнакомцы прятались между ящиками и старым оборудованием, не далее как в шести футах.
Роузлэнд оцепенел, крепко стиснув автомат.
— Отвечаю на твой вопрос, — сказал Торренс, подходя к нему со спины. — Это тренировочная база.
Он кивнул партизанам. Те опустили оружие.
— Ты будешь тренироваться вместе с ними.
Остров Мерино, Карибы
— В Госдепе кому-то крепко просраться дадут, — сказал Уитчер. Смок с трудом слышал его голос за рёвом самолёта. — Наверняка не в курсе, что с тобой Хэнд. Должны же понимать, что за бомбёжку острова, откуда идёт прямая трансляция американского телеканала, их по головке не погладят.
— Отнюдь не обязательно, — ответил Смок.
Они с Норманом Хэндом сидели в крохотном пассажирском отсеке самолёта, пока Смок говорил с Уитчером по телефону. Хэнд сильно нервничал. Экран телефона, вделанный в спинку кресла, Смок включать не стал, чтобы не показывать Хэнду, с кем говорит.
— Они потянут за какие-нибудь ниточки, отбелят своих, скажут, что Хэнд-де якшался с этими «пуэрториканскими коммунистами».
Ответ Уитчера последовал после заполненной помехами паузы. Уитчер говорил по спутниковому каналу через маршрутизатор из своего безопасного имения на Кауаи, отделённого от Мерино континентом и океаном.
— Если ты прав, то мы попытаемся остановить их, как только сможем... Но не исключаю, что будет уже поздно... Кто... Так, мы взяли след. Извини, я пошёл.
Смок покосился на Хэнда и заметил, что костяшки пальцев репортёра на подлокотниках его кресла побелели. Хэнд смотрел в исцарапанный иллюминатор; Смок заглянул ему через плечо. ВПП располагалась почти у пляжа, и отсюда было видно, как над морем, недалеко от горизонта, кружат серые птички — американские истребители.
— Почему мы не улетаем? Я бы лучше тот гребаный хоппер...
— Он бы не прилетел, — в очередной раз пояснил ему Смок. — Это же гражданские. Они бы послушались предупреждения диспетчерской службы.
Он думал про Алюэтт: как хорошо, что девочку увезли в числе первых. Он переживал за островитян. Те попрятались в убежища на случай урагана, далеко от базы НС, но артиллерия американского флота крайне неточна; умные ракеты так часто глючат, что их и умными-то называть стыдно — контракторы разворовывали большую часть выделенных Пентагоном средств.
— Почему мы не улетаем? — снова взвизгнул Хэнд. Сидящий напротив, через проход, техник тихо, довольно улыбался.
Вместо ответа самолёт пришёл в движение.
Из телефонного динамика донёсся голос пилота.
— Джек, у нас предупреждение оставаться на земле. Они утверждают, что, если сдадимся, вреда нам не причинят.
— Соглашайтесь же! — взорвался Хэнд.
Смок покачал головой.
— Это ложь. Это не военные, а ЦРУ. Живыми они нас захватят или нет, а умрём мы в конце концов всё равно.
Впрочем, подумал Смок, не исключено, что нас пощадят: сунут в экстрактор и сотрут нужные воспоминания.
Он не стал говорить этого Хэнду. Тот бы согласился. Смок — нет.
— Посмотрим, удастся ли отвлечь их, — сказал Смок пилоту. — Ответь, что мы подумаем над предложением.
Он чувствовал, как липнет вспотевшая спина к спинке кресла, как бешено колотится в груди сердце.
В пассажирском отсеке сидело ещё семьдесят человек. Некоторые чертыхались, но никто не кричал и не паниковал. Все они были из НС; все были готовы к смерти.
От их молчания у Смока перехватило горло: он с трудом обуздывал эмоции.
Самолёт взлетел. Два других стартовали почти одновременно: весь личный состав базы НС очутился в воздухе. Смок подумал, что от острова для Сопротивления проку больше никакого. Большую часть работы НС теперь выполняло в Европе. И на ПерСте. Операции, которыми занимались на Мерино, теперь придётся распределить между космической базой и, вероятно, Израилем. Израиль стал их площадкой для разбега и прыжка в Европу.
В известном смысле ему приятно было размышлять об этом, мысленно готовить себя к будущей работе. Так легче скрывать ужас. Он пытался убедить себя, что будущее у него ещё остаётся.
Истребители ВМФ США, действуя по наводке ЦРУшников, готовились сбить их.
Разумеется, Смок пробовал отговорить их по радио. Его приняли за американского радикала, симпатика пуэрториканских комми.
Самолёт поднимался так быстро и круто, как только хватало смелости у пилота.
— Нам конец, — сказал Хэнд. — Они сейчас выпустят ракеты с головками самонаведения. «Экзосеты»[22] или что-нибудь в этом роде. Они нас, блин, в воздухе поджарят.
— Вполне возможно, — согласился Смок. Он думал о вороне. Позаботится ли Алюэтт о птице?
Смок глянул на Хэнда: интересно, сорвётся ли журналист в истерику? Хэнд сидел очень прямо, глядя в иллюминатор в ожидании ракеты. Да, для военного репортёра трусоват.
Пытается резюме улучшить, решил Смок. И поглядите, к чему его это привело.
Наконец Хэнд глубоко вздохнул и расслабился.
— Будь что будет, — хрипло сказал он, резко пожав плечами. Смок кивнул. Самолёт заложил крутой вираж, двигатели взревели, и Смоку пришлось вцепиться в подлокотники.
— Если вас это чуть-чуть утешит, то могу сказать, что самолёт оснащён хорошими средствами обороны. — Он чувствовал, как инерция пытается закрутить его позвоночник и грудину в разные стороны. — Не исключено, что нам удастся их удивить.
— Очт, выгляок, — выдохнул технарь, глядя в иллюминатор. Голос его дрожал.
Смок посмотрел. Самолёт закладывал такой крен, что ближнее крыло смотрело почти перпендикулярно острову. Вдоль линии прибоя, тонкой, изящной, белой и синей, в бабочкиных крылышках пенных волн, прочертилась цепочка огненных шаров, взметнув в воздух тонны песка. Приглушённый расстоянием звук и смягчённая ударная волна достигли самолёта; воздушное судно скрипнуло и содрогнулось. Смок увидел, как следующая волна артиллерийского обстрела сокрушила диспетчерскую вышку маленького аэропорта НС: срезала её вершину и переломила посередине.
— Никтам? — спросил техник.
Смок покачал головой.
— Нет, там никого. Они вовремя попрятались.
— А это ещё кто, етить их мать? — взорвался Хэнд. — Вы гляньте. На летающие сосиски смахивают.
Смок не потрудился оглянуться.
— Это они и есть. Сосиски размером около двух футов. Они летят, или скользят, если точнее, точно под нами. Мы только что выпустили целое облако таких штуковин.
— Импульсный камуфляж, — сказал техник на стандартном английском.
Смок кивнул.
— Это часть наших систем защиты. Сосиски испускают электромагнитные импульсы, отвлекая головки самонаведения ракет.
— Мы пролетели мимо двух, — сказал пилот.
— Двух — чего?
— Думаю, это «Пэтриот-14». Крутые штучки, множественная целеселекция. Лучшие в своём классе. Но это мало о чём говорит.
Пилот говорил иронично. Смок подумал: Справляется, как может.
— Нам удалось обмануть их сосисочным камуфляжем? — спросил он.
— Похоже. Но за нами летят БПЛА.
— Хватит с меня этих чёртовых акронимов! — заорал Хэнд в интерком.
— Беспилотные летательные аппараты, — перевёл Смок. — Автономники. Они способны на такое, что людям недоступно. Иногда, впрочем, они ошибаются так, как пилот-человек не ошибся бы.
— Они повелись на... — начал пилот. — Так, погоди... Вот ещё один. Он не клюнул на уловку. Ой, блин.
Смок смежил веки. Очевидно, к ним летела ракета. Он ждал столкновения, шума, удара, воплей, скрежета раздираемого металла. Боли.
22
Использование данного вида оружия ещё раз подчёркивает ретрофутуризм трилогии: достаточно напомнить, что ракета подобного типа уничтожила один из британских боевых кораблей ещё в Фолклендскую войну, принеся Аргентине крупнейший успех той кампании.