Они заказали водку и мартини, подвинулись друг к другу между группами потных полуголых мужчин, хихикавших над кокаиновыми коктейлями. По коктейльным соломинкам бежала реклама; стонала цифровая музыка, наводя на мысли о готовом развалиться механизме. На стенах красовались видеокартины, воссоздавая средневековые изображения распятия и воскресения Христа в мрачных светотеневых ксилографиях, но время от времени образы Христовы перемежались другими фигурами, картинами Пола Мавридеса и прочих культовых медиазвёзд посткислотной хаус-эры. Тимоти Лири возносился на небеса, используя компакт-диск вместо летающей тарелки; Уильям Бэрроуз с Лори Андерсон танцевали вальс в лагере смерти под музыку Штрауса, исполняемую оркестром истощённых узников; Котцвинкл с Уильямом Гибсоном играли в кости, имевшие форму человеческих черепов; минимоно-звезду Каллайса приковывали цепью к инвалидному креслу Стивена Хокинга; Филип К. Дик и Рик Крэндалл боролись в армрестлинге руками, растущими у каждого из середины лба; вершина Триумфальной Арки рушилась, увлекая за собой Рикенгарпа; Иван Стэнг подбрасывал бумажные купюры двадцатого века в костёр, на котором заживо сжигали улыбавшегося Дж. Р. «Боба» Доббса; демоническая орда поп-звёзд двадцатого века пожирала Дэвида Боуи; Игги Поп трахал миссис Анну Бестер, президента Соединённых Штатов Америки.
И снова явился Христос, мёртвый, исполосованный, но готовый воскреснуть; божественное тело покоилось на коленях Марии Магдалины.
— Тебя эти сбежавшие данные беспокоят? — спросил Баррабас. — В смысле, из Мозгобанка.
Джо Энн покачала головой.
— Тут им места нет, столько всего в буфере ввода! А тебе лучше?
— Ага. Извини за танец. Я пропущу ещё пару коктейлей, а потом...
— Не переживай. Сегодня всё равно слишком тесно, чтобы нормально потанцевать. А чем ты у доктора Купера занят? Видео снимаешь?
— Документация, монтаж, всякое такое. — Ему нужно было сменить тему; он видел, как Джо Энн хмурится.
За его спиной пустились в спор двое парней, перекрикивая друг друга; никто не слушал оппонента. Баррабаса пробила дрожь, и не от музыки, когда он понял, о чём это они.
— Гребаные фашики ВА уже в Парламенте, и шо ты с ними бушь делать, э? — вопросил один, белый с дредами. — Да мы этих нациков ни в жисть из страны не выгоним без гражданки, без ё...ной гражданской войны, ну ты хоть это понял, чувак?
Другой, негр, чей скальп был скульптурирован в очертаниях зданий родного квартала, говорил одновременно с первым:
— Ну да, эти трахнутые на все бошки праворадики везде, но как ты, блин, предлагаешь от них избавляться? Ты как собрался с ними драться, чел? Систему надо взломать, я те грю, систему!
Баррабас с недовольством заметил, что Джо Энн к ним прислушивается. Он задумался, что будет, узнай она о том, как ВА контролирует лабораторию, куда она нанялась работать. И о том, не либералка ли она. В конце концов, она же человек творческий.
Она не замедлила ответить на его невысказанные вопросы, отпустив реплику:
— ВА меня реально пугает, они набирают силу. Расизм — такая странная штука! Вроде старых заблуждений, что мир плоский, а Солнце вращается вокруг Земли!
— Да ну! — пошутил Баррабас, надеясь её отвлечь. — Солнце не вращается вокруг Земли? Первый раз слышу!
Она мимолётно улыбнулась — будь же серьёзней, дескать.
— Я имею в виду — ну а что мы можем сделать с расистами? Чувак прав. Они уже встроились в систему...
Он был в системе. Жером почуял это раньше, чем увидел. Он вошёл.
Вычислительную работу он переложил на левое полушарие — а камуфлирующую на правое.
Правое полушарие мозга пело. Произносило слова Шести разновидностей тьмы[48], пока левое работало с чипом.
Правое полушарие пело:
А левое взламывало систему.
London UNET: ID\#4547q339. Superuser: WATSON.
Музыка служила камуфляжем для работы крота, для сигналов, позволявших твикнутому наладоннику дотянуться, достичь...
Левое полушарие мозга работало с чипом, сигнал которого обеспечивал взаимодействие с мощным микрокомпьютером, скрытым в слюдяных на вид чиповых слоях внутри Боунсова синтезатора. Жером-X увидел на галлюцинаторном ЖК-дисплее перед своим мысленным оком:
London UNET: ID\#, date, assumed SUPERUSER name.
Он запустил программу электронной почты, которая на самом деле была шифровальным червём. Дьявольски хитрый алгоритм, используя переполнение буфера ввода, взметнул его и понёс прямо в командный центр компьютера-жертвы. В обход паролей и системы безопасности[49]. Он оказался в мозгу компьютера и отдал приказ:
ИЗМЕНИТЬ КАТАЛОГ.
ПЕРЕЙТИ В КОРНЕВОЙ КАТАЛОГ.
Рут. Корневой каталог системы. Сканируя её от суперпользователя, он нашёл то, что искал.
Международная корпорация охранных услуг «Второй Альянс». Подкаталог разведданных.
Патрик Баррабас, наблюдавший за ним из толпы, заметил вслух (но его не услышали), что у Жерома-X странная, вывихнутая какая-то танцевальная техника. Глаза певца были плотно зажмурены, руки двигались так, словно над клавиатурой пишущей машинки плясали. Он словно бы не на аэрогитаре играл, а на клавиатуре что-то набирал.
Жером-X печатал команды. Используя технику, которой научила его Беттина; через свой чип он пересылал по радио на мощный мейнфрейм то, что набирал физически на мысленной клавиатуре.
Чип скармливал ему тактильную иллюзию и считывал отклик через теменную долю мозга, получая данные с проприоцептивных сенсоров — сенсорных терминалов нервной системы — в мышцах, и кинестетических сенсоров, отвечавших за тактильную чувствительность пальцев; движения Жерома превращались в кибернетические команды. Чип фактически облекал его руки ментальными перчатками данных, ощутимыми лишь в виртуальной реальности голографического сознания.
Жером пел:
Он продирался сквозь тьму в лесу данных. Обрезал ветки. Уносил с собой информацию. Прививал новую...
• 07 •
Париж
Они поднялись к отцу Лесперу, в его квартиру за церковью. Дом был старинный, каменный, с высокой ржавой узкой дверью, скорее уместной в соборе — такая она была тяжёлая и высокая. Потрескавшиеся стены потемнели от старости или пошли сепийными подтёками. Они прошли через парадное во флигель и поднялись по узкой винтовой лестнице. В сумрачном лестничном колодце гуляло эхо, и свет, по рачительной французской манере, выключался, стоило им миновать очередной пролёт. Тут воняло сыростью и было очень мрачно.
Квартира отца Леспера оказалась немного радостнее. Тесная, но с высокими потолками, отделанная в кремовых и бледно-жёлтых тонах; канделябры и старый раздвижной стол подобраны со вкусом, как и несколько шёлковых нарциссов в старинных фламандских вазах. Леспер принадлежал к городской элите, а это значило, что ему подключили газ и электричество. Консоль играла музыку. Моцарта. Мебель — аскетически простая. Распятие, само собой, фигурка Богоматери и стеллаж книг по теологии и архитектуре во всю стену. Книг много, но ничего такого, что возбудило бы подозрения у ВАшников. Леспер давно уже проредил свою библиотеку.
48
Рассказ с тем же названием
49
Применённый Жеромом-X метод может быть иначе проиллюстрирован следующей грубой аналогией. Предположим, что эффективный метод архивации данных ужимает очень большой файл (несколько десятков гигабайт нулей и сравнительно небольшой вирусный код) до существенно меньшего размера, и затем этот файл отсылается по почте. Если антивирусное программное обеспечение недостаточно хорошо испытано на файлах такого объёма, то вирусный код может получить эксплойт-доступ к суперпользовательским привилегиям, поскольку атрибут setuid (присвоение идентификатора пользователя, ID, на время выполнения) устанавливается в ситуации переполнения буфера или сегментации файла, корректную обработку которой программист мог и не предусмотреть. Например, обыкновенно argv[0] в *nix-системах возвращает имя программы путём чтения из массива указателей на строки аргументов командной строки, но этому указателю можно присвоить и произвольное значение. Теперь, если программа электронной почты на стороне жертвы, обнаружив, что не в состоянии обработать письмо, генерирует процесс-копию для создания сообщения об ошибке, то при условии, что для этого запускается системный вызов execv(argv[0], argv), а вирусный код уже изменил значение argv[0], возникает локальный рут-эксплойт.